– Бред!
Нина рывком освободилась от его объятий и со слезами в голосе заявила, что у него семь пятниц на неделе! То ему позарез нужно обвинить Николая, то он становится на его сторону! А кто же в таком случае пытался ее прикончить?!
– У твоего мужа есть враги?
Она замерла, глядя в сторону, в раздвинутые дверцы шкафа. Пошевелила губами, будто произнося какие-то имена, но не издав ни звука. Наконец качнула головой:
– По-твоему, его хотели подставить? Отсюда его алиби, поэтому он якобы ничего не знает?
– Вот именно, Нина! Это тоже нельзя исключать!
– В таком случае, – отчетливо и почти издевательски произнесла она, глядя прямо ему в глаза, – в таком случае будь добр, объясни – кто мог подслушать, как я назначала тебе встречу на Чистых прудах?! Мужа ты исключил. Значит, остается Диана?
Они почти поссорились. Олег не смог опровергнуть этот последний аргумент, но и отказываться от своей версии тоже не хотел. Нина отвечала ему все более язвительно. Она критически оценила его следовательский талант, намекнула, что в свое время он неверно выбрал профессию. Ему куда больше подошло бы стать сыщиком! Уж очень авторитетно он осуждает и оправдывает людей. Вот только чем это грозит ей, жертве? Бояться ей своего супруга или доверять ему? Может быть, она должна опасаться собственной дочери, которой едва минуло восемь лет? Когда она говорила с Олегом по телефону и назначала свидание, больше никого поблизости не было!
– Да, здесь что-то не сходится, – вынужденно признал Олег. – Но это еще раз подтверждает мою версию, что Марию убили ради нее самой!
– Значит, нас все-таки не перепутали? – ядовито заулыбалась Нина. – Ты же только что проповедовал своей новой подружке, что ту несчастную женщину специально нарядили под меня!
– Ну, и тут я мог ошибиться…
– Так, может, ты вообще ошибаешься? Во всем – от начала и до конца?
Олег только беспомощно на нее посмотрел. Чего бы он ни дал, чтобы оказаться в стороне от всего этого, не решать головоломных вопросов, каждую минуту нарываясь на оскорбления и насмешки! Ему в голову пришла крамольная, но такая заманчивая мысль: «А собственно, почему я должен этим заниматься? Просто отойду в сторону. Они сами во всем разберутся… Как она шипит на меня, как кричит! Прямо… Гусыня!»
Он не сказал этого слова, но, вероятно, что-то отразилось в его взгляде. Нина осеклась, на секунду замолчала и неожиданно твердо предложила ему уйти. Олег встал:
– Совсем? Или…
– Совсем, – она демонстративно отвернулась и принялась наводить порядок в развороченном шкафу. – У меня много дел. Нужно прибраться, привезти домой дочку, приготовить ужин.
– Ты…
– Я не слушаю, – донеслось из шкафа. Нина исчезла там почти целиком.
Он постоял еще с минуту, потом попросил проводить его и запереть дверь. Она то ли не слушала, то ли не слышала. Олег ушел.
* * *
И вот – свобода. А вместе с ней – тревога и странная пустота, которая ничем не заполнялась. Только что он мечтал освободиться от Нины, а теперь и сам не знал, рад этому или нет. Скорее, все-таки рад. Олег мельком подумал, что расстанься они чуть раньше, перевод у него получился бы более качественным. «Представляю, как рвет волосы редактор! Теперь он с полным правом может вытирать об меня ноги!»
Потом он подумал о Тамаре. Та просила его не бросать подругу, несмотря на все разногласия. Что она скажет теперь? Да и скажет ли что-нибудь? Будут они снова встречаться или расстанутся навсегда? Собственно, что их связывает, кроме той застывшей фигурки на берегу пруда?
Ему не хотелось ехать домой. Олег проверил наличность – денег осталось совсем мало. Открыл папку, лежавшую на заднем сиденье, просмотрел свои издательские договора. Позвонил по нескольким номерам. В одном из издательств ему пообещали ближе к вечеру дать аванс. Если он приедет к шести…
До пяти он сидел в исторической библиотеке, потом отправился в издательство. Взяв в кассе деньги, получил приглашение на небольшой банкет по случаю чьего-то дня рождения. В этой редакции его давно и хорошо знали, Олег начал работать здесь сразу после окончания института. Он просидел за праздничным столом до десяти, с трудом удерживаясь, чтобы не напиться. А напиться хотелось ужасно – вдребезги, до беспамятства, чего он не делал уже давно.
Время от времени собутыльники спрашивали, что с ним стряслось? Почему у него такой странный вид? Он здоров? Дома все в порядке? Олег односложно отвечал, что все замечательно. При этом думал, что Нина могла опомниться и вернуться к нему, как уже делала однажды. Сейчас она стоит под запертой дверью и ждет. Но он туда не поедет. Не сейчас.
Олег поймал себя на том, что специально тянет время, чтобы она передумала и ушла. Он не хотел найти ее под дверью и снова выслушивать примирительные и, как оказалось, ничего не значащие фразы. «Она извиняется, чуть не стелется в ногах, говорит, что я у нее единственная защита и опора! А через час глядит, как солдат на вошь, и разве что не посылает к черту. Хватит! Ее любовь похожа на пустыню. Днем умираешь от жары, ночью – от холода. И спрятаться негде. Мне по душе более мягкий климат».
Он все-таки выпил – в меру, чтобы решиться вести машину. Поговорил со старыми знакомыми на отвлеченные темы. Впрочем, сейчас любая тема, не касающаяся убийств, казалась ему отвлеченной. Позвонил маме и узнал, что последний детектив она прочитала и теперь хочет чего-нибудь новенького.
– Привезу на днях, – пообещал Олег, улыбаясь при мысли, что может не только привезти детектив, но и рассказать его. Впрочем, нет. Мама слишком испугается! Его всегда удивляло, что эта мирная тихая женщина, в быту боявшаяся малейших неурядиц, так любила кровавые авантюрные истории. Возможно, таким способом она получала недостающий ей в обыденной жизни адреналин?
…Нины под дверью не было. Впрочем, он и не ожидал ее там встретить – с того самого момента, как увидел, что синяя исцарапанная «Хонда» исчезла со двора.
* * *
Диану привезла бабушка. Девочка не знала, радоваться ей возвращению домой или огорчаться. С одной стороны, она снова встречалась с родителями, которых не видела почти неделю. С другой…
– Опять в школу? – уныло спросила девочка, едва расцеловавшись с матерью и отцом. – И в кружки тоже?
– Обязательно, – твердо ответила Нина. – А теперь беги мыть руки и ужинать. Мама, садись с нами. Потом мы тебя отвезем.
Инесса Павловна чутко приглядывалась к «детям». Дочь держалась спокойно, пожалуй, даже чересчур спокойно. Она вежливо спрашивала мужа, какой хлеб он будет к супу – белый или серый? Какая была погода в тех местах, где проходила его командировка? Надевал он хоть раз белый свитер или она опять зря его уложила? Если вещь не носится, зачем было ее покупать, да еще за такие безумные деньги? Это были обыкновенные семейные разговоры. Необыкновенным был тон Нины. Она задавала вопросы с таким видом, будто ответы ничуть ее не интересовали.
