– Идите сюда! Здесь кое-что есть!
Глава 8
Марфа бросилась на зов первой, вызвав недоуменный возглас у Ирмы. Та послала гневный взгляд нахальной девице, сующейся не в свое дело, но выстрел пропал впустую – та уже была наверху. Женщины поторопились подняться по лестнице в мансарду.
Нина стояла спиной к ним, у окна, а Марфа заглядывала ей через плечо – та что-то показывала, ближе к свету.
– Эта девочка, – гадалка обернулась и предъявила всем цветную фотографию обычного формата, – знакома кому-нибудь из вас?
– Где вы это взяли? – Татьяна рассмотрела снимок из ее рук – гадалка явно не желала его отдавать, это было видно по тому, как напряженно сжались ее пальцы, удерживавшие фотографию.
– Здесь, в ящике стола. Она лежала под старой газетой.
– Вы открывали ящик? – неприязненно переспросила женщина. Вот это уже сильно ей не нравилось. Гадалка была вольна предсказывать что угодно, раз уж к ней обратились, но рыться в чужих вещах ее никто не уполномочивал. – Зачем?
– Мне захотелось его открыть, и все! – довольно заносчиво ответила та, выдержав недовольный взгляд хозяйки. – В таких случаях я доверяюсь интуиции. Когда я вошла в эту комнату, сразу почувствовала зов – этот снимок звал меня. Оставалось только найти его. Все равно как в игре «холодно-горячо».
Марфа смотрела ей в рот и явно была поражена происходящим. Неудивительно – ведь никто не сообщил ей о профессии этой полной неряшливой женщины, щеголяющей серебряным перстнем с огромным черным камнем.
– Наверное, это осталось от прежнего хозяина, – предположила Татьяна, несколько обескураженная уверенностью гадалки. – Это точно не наше. Тут все его вещи.
– Бельского? – уточнила Марфа.
– А вы с ним знакомы? – подозрительно поинтересовалась Ирма. Ее возникшее было расположение к молодой женщины быстро улетучилось. Теперь она напоминала охотника в засаде, ожидающего, когда вспорхнет жирная дичь.
– Видела один раз, – дружелюбно посвятила ее в курс дела Марфа. – Дима уже возил меня сюда, показывал место будущей работы. Тут придется копать и копать, чтобы осушить болото. Хорошо, что участок небольшой, иначе…
– Кто-нибудь из вас знает эту девочку? – повысила голос гадалка. – Никто? А этот прежний хозяин – где он? Мне нужно с ним связаться. Срочно!
– Зачем вам Бельский? – удивилась Марфа. – Это пожилой пропойца, опустившийся тип. Наверняка он сейчас вдребезги пьян – праздники-то продолжаются.
– Этой девочке грозит опасность. – Голос гадалки зазвучал напряженно. Казалось, в нем до предела натянулась какая-то струна. Нина явно очень волновалась, но пыталась сдерживаться. – Сегодня, сейчас! Ее надо предупредить! Этот Бельский может знать, где она!
– Я не знаю его адреса, – растерялась Марфа. – У него вид человека, который живет где попало… Как такого найдешь?
– Вы уверены насчет девочки? – Ирме удалось завладеть снимком – она чуть не вырвала его у гадалки. – Опасность? Ей тоже?
– А кому еще? – встряла Марфа, но ей не ответили. Татьяна тоже продолжала рассматривать снимок. По всей видимости, он был сделан давно, еще в те времена, когда фотобумага «Кодак» считалась чем-то инопланетным. Девочке на снимке было лет пять-шесть, не больше. Щекастая блондиночка в ярко-синем платье с широким кружевным воротником, с двумя синими бантами: одним на макушке, другим – на конце длинной русой косы. Ее серо-голубые глаза смотрели апатично, на личике лежала маска равнодушия. Плюшевого белого пса (реквизит фотомастерской) она держала криво и невнимательно – было видно, что игрушка ее нисколько не интересует. Ирма перевернула фотографию в поисках какой-нибудь надписи, но задняя сторона была чиста.
– Понятия не имею, где найти этого Бельского! – пожала плечами Татьяна. – Разве что в паспортном столе? Нина, мы же приехали сюда из-за Люды… Помните?
– Из-за Люды? – Марфа взглянула на Татьяну, потом на гадалку, и ее глаза вдруг сузились, будто она о чем-то вспомнила. – Простите, вы – та женщина, которая гадает по картам? Мне Дима о вас рассказывал.
– Да, – с достоинством ответила Нина.
– И карты говорят, что Люде грозит опасность? Вы в этом не сомневаетесь?
Та не ответила, как видно, посчитав этот вопрос оскорбительным. Марфа смотрела на нее со странным выражением – смесью презрения и возмущения.
Молчание длилось не больше минуты, но было очень напряженным – Татьяна ощутила это и забеспокоилась. Она не выдержала первой:
– Мой сын, как видно, все вам рассказывает, – обратилась женщина к Марфе, – это хорошо. Я боялась, ему будет не с кем поговорить, а время сейчас для него нелегкое. Вы тоже, как он, не верите в гадания? Тогда можете к нам не прислушиваться.
– В самом деле, – согласилась с ней Ирма, – вы тут по своим делам, мы – по своим. Можете продолжать мерить участок.
Марфа слегка вздрогнула – она явно не ожидала такого дружного отпора. На миг ее лицо стало растерянным, потом молодая женщина пришла в себя и довольно язвительно ответила:
– Я вовсе не хотела вам мешать, просто поинтересовалась судьбой подруги. В конце концов, я ее знаю дольше, чем вы. – Она обращалась к Татьяне. – В гадания я действительно не верю, но дело не в этом. Мне кажется, что, предсказывая такие серьезные вещи, как смерть, вы должны хоть как-то обосновывать свои слова!
Это адресовалось уже гадалке, однако та даже не взглянула в ее сторону. Марфа весьма заметно усмехнулась и прибавила:
– Или вы считаете, что достаточно того, что вы предсказываете смерть бесплатно?
Татьяна ожидала, что на этот-то раз гадалка что-нибудь ответит, но удивительно – та не только отмолчалась, но и отвернулась к окну, всем своим видом давая понять, что желает, чтобы ее оставили в покое. Ирма прислушивалась вполуха, продолжая вертеть в руках фотографию, словно не в силах от нее оторваться. Она щурилась, поднося ее к самым глазам, потом вдруг раскрывала глаза и отставляла снимок подальше. И вдруг замерла, держа фотографию под определенным углом.
– Это же Люда! – с бесконечным изумлением выговорила она наконец. – Как я сразу не поняла!
Татьяна бросилась к ней, взглянула… Стоило подруге сделать открытие, как оно тут же стало очевидным для всех – на снимке действительно была изображена Люда в возрасте пяти-шести лет. Это были ее спокойные голубые глаза, ее прямые русые волосы, ее непроницаемое выражение, из-за которого девушку часто считали бесчувственной и холодной. Только пухлые детские щеки исчезли и линии маленького рта стали четче, женственней.
– Где были мои глаза… – пробормотала Марфа, тоже рассмотревшая снимок. – Она! Я таких ранних ее фотографий никогда не видела. Это, наверное, снимали еще тут, в Александрове. Она же отсюда родом!
– Значит, это она, – все еще не оборачиваясь, заключила гадалка. – Вот вам еще доказательство того, что Люде грозит беда. Я никогда не видела ее в лицо, но почувствовала, что с этим снимком что-то не так.
