При упоминании Цезаря Евгений Иванович чрезвычайно оживился.
– Вы думаете, есть аналогия с убийством Цезаря?!
– У вас в книге я насчитал тридцать шесть убийств, – сообщил
Глебов. – В каком именно вы хотите проследить аналогию?
Евгений Иванович открыл рот, чтобы сказать что-то, но тут же
захлопнул. Было слышно, как лязгнули зубы.
Глебов, стараясь быть очень убедительным, перегнулся к нему
через стол:
– Евгений Иванович! Может, бог с ним, с Цезарем, заговором и
пророчествами? Если все написанное – ваша авторская фантазия, вы должны
сообщить мне об этом, чтобы я мог выстроить какую-то более или менее адекватную
линию защиты. А мы с вами все никак не можем договориться!
– Защищать – ваше дело. Мое дело писать.
– Вы ведь и так пишете. Это не первая ваша книга! Вы всю
жизнь проработали во власти, у вас бизнес, вы богатый человек! Вы же не можете
не понимать последствий! Если вы будете настаивать на том, что события,
описанные в книге, подлинные, но ничем этого не подтвердите, вы угодите в
тюрьму за клевету и оскорбление чести и достоинства вполне уважаемых людей!
– Какие это люди уважаемые?! Сосницкий с Белоключевским?!
Сопляки, мальчишки! – Евгений Иванович вдруг сделал страшное лицо, вскочил на
ноги, стиснул кулаки и приготовился со всего размаху стукнуть по столу. Однако
в последний момент вспомнил, что стол стеклянный, и стукнул потихонечку,
вполсилы. – Или этот ваш Синяев уважаемый?! Или Петров?! Да кто они такие?! И
покажите мне хоть одного человека, который их уважает! Если и найдется в стране
такой, то только сумасшедший! – Желваки заходили у него на скулах, физиономия
покраснела, и даже шея налилась краснотой – вот какого страху нагнал на себя
Евгений Иванович! – Чего вы меня уговариваете?! Вы хотите, чтоб я отступился?!
Так я не отступлюсь, ни за что не отступлюсь!
– От чего не отступитесь, Евгений Иванович?
– От своей позиции!
– А какая у вас позиция?
– А такая, что страна наша – дерьмо, и люди в ней – дерьмо,
и руководители – дерьмо, только замаскировались! И если все боятся, как этот
ваш иудейский издатель, значит, я один останусь и все равно вперед пойду! Один,
знаете ли, господин адвокат, тоже в поле воин! – Евгений Иванович в отдалении,
позади огромного стола, потряс в направлении Глебова пальцем. – И вы меня не
запугаете!
– Да я вас не запугиваю, – сказал Глебов задумчиво.
В данный момент «молодой писатель» и не слишком молодой
человек Грицук Евгений Иванович сильно переигрывал, и его адвокату хотелось бы
знать почему. Вроде бы Евгений Иванович вовсе не был дураком, несмотря на то,
что тиснул разоблачительную книжицу странного, невероятно фантастического
содержания, но людей обозначил подлинных, поименовал их, как в жизни, и скроил
каждому из них по кошмарному и ужасному преступлению!
Ярослав Чермак, издатель, которого Евгений Иванович в
запальчивости обозвал иудеем, печатать сомнительный роман отказался, и Грицук
триумфально издал его где-то в глубоком тылу, то ли в Гречишкинске, то ли в
Епифани. Роман на столичные полки пробрался не сразу, ибо до своего крестового
похода Евгений Иванович в разоблачителях не числился, а мирно пописывал повести
в стиле фэнтези под псевдонимом Фридрих Б. Ар-Баросса. Глебов по долгу службы
одну такую повесть даже прочитал и нашел ее занимательной – в той части, где
автор Грицук – Б. Ар-Баросса не описывал любовную страсть героев. Там, где
описывал, Глебов пропускал, ибо сводилось все к одному и тому же – бабы сволочи,
а что делать?..
И что интересно – для людей, подобных Евгению Ивановичу, нет
худшего ругательства, чем «иудей», вот и Ярослав Чермак удостоился со всего
размаху этого звания, хотя никакого отношения к народу Израилеву никогда не
имел. В чем тут дело?! И как это объяснить?! Вот почему, если человек плохой и
за народ не бьется, – значит, он еврей?! Хотя Чермак-то как раз за народ, то
есть за Евгения Ивановича, бился, да еще как! Адвоката ему дал, хотя за книжку
не отвечал, и, по большому счету, иск издательству никто предъявить не мог, это
уж Глебов интересы издательства просто так поминал, для важности, да еще чтобы
проверить, сожрет это Евгений Иванович или не сожрет. То есть вслушивается он в
то, что говорит ему адвокат, или не вслушивается.
Выходило, что Евгений Иванович не вслушивался, и вообще
данное дело, грозившее ему огромными штрафами, а то и вовсе запрещением
заниматься писательской деятельностью, его мало интересует.
Только что он вдруг выдумал какую-то теорию заговоров, о
которой до сего момента адвокат не слыхивал, – просто так выдумал, для
интересу, или для какой-то непонятной Глебову игры!
– Я пойду до конца, – словно обессилев, тихим голосом
произнес Евгений Иванович, опустился в кресло и прикрыл глаза пухлой рукой. – И
никто меня не остановит. Я знаю, что за такие вещи, – и он кивнул на книгу, – у
нас в стране принято убивать. Но если не я, то кто же?! Кто тогда?!
– Если не вы… что? – уточнил Глебов.
…Или поговорить, что ли, с Ярославом? Пусть Грицук Евгений
Иванович ищет себе другого адвоката и рассказывает ему о том, как министр
обороны расстрелял одного богатого человека, а президент с небольшим
контейнером полония-19, припрятанным на груди, подползал под столом в ресторане
к другому человеку, чтобы этот самый полоний опрокинуть ему в суп!
– Если я не смогу, то никто не сможет! Только мне это под
силу!
– Не сможет… что? – не отставал противный Глебов.
– Разоблачить!
– Разоблачить – это значит предать гласности некие
компрометирующие факты, которые были скрыты от общественности. У нас есть эти
факты?
– Вот они! – И Евгений Иванович указал дланью на книгу. –
Все здесь.
– Это не факты. Пока что это поклеп и клевета на честных
людей.
– Да как вы смеете, господин адвокат!..
Глебов, которому надоело все это, даже головой замотал.
– Все, Евгений Иванович, все! Вы прекрасно понимаете, о чем
идет речь, и я понимаю, что вы понимаете! Или вы мне рассказываете, в чем тут
дело, или я отказываюсь вас защищать. Больше того, я и Чермаку посоветую не
вмешиваться. Книга издана в другом издательстве, к Чермаку никаких претензий
быть не может, поэтому помогает он вам просто так, потому что человек хороший.
– Он видит выгоду, господин адвокатик! Свою прямую выгоду, и
больше ничего! Он же ростовщик! И вы видите только выгоду! Но ничего! Ничего!..
Когда мой труд будет переправлен на Запад, о нем узнают и заговорят…
– Вы перепутали времена, – перебил его Глебов и поднялся. –
То время, когда книги нужно было переправлять на Запад, минуло лет… тридцать
назад. Вы прекрасно об этом знаете и все равно ваньку валяете. Зачем?..
Евгений Иванович смотрел на адвоката задумчиво, кажется,
прикидывал что-то, подсчитывал, анализировал.
