Долгов сунул трубку в задний карман, посмотрел на лежащего и
поднял глаза на людей, столпившихся вокруг.
– Еще пострадавшие есть?
– Там женщина… у нее лицо разбито, порезы… и… рука, кажется.
– И мужик из фуры ударился сильно. Небось сотрясение мозга у
него.
– И еще парень какой-то, весь в крови.
Пульс под пальцами Долгова все учащался, и дыхание стало
поверхностным. Где, черт бы ее побрал, реанимация?!
– А парень, который в крови, идти может или нет? И
женщина?.. – спокойно спросил Долгов.
– Да, вроде они на ногах.
– Тогда пусть ко мне подойдут, я посмотрю.
Вдали завыла сирена, и Долгов оглянулся, но ничего не
увидел. По закону подлости, это наверняка ГАИ, а не «Скорая»! Так всегда
бывает, когда очень чего-нибудь ждешь.
Лежащий снова застонал, и Долгов сказал ему, чтобы тот,
когда поправится, изложил на бумаге краткий курс менеджмента и прислал ему,
Долгову, по электронной почте.
На третьем курсе на лекциях по общей хирургии профессор
Потемин любил цитировать Бехтерева, который утверждал, что если больному после
разговора с врачом не стало легче, то это не врач.
Долгов помнил об этом всю жизнь.
Завывания сирены приближались, но машины все еще не было
видно.
– Вот он, который в крови! Вы его позвать велели!
Долгов быстро посмотрел. Широкоплечий человек в кожаной куртке
и кожаных же штанах стоял, держась рукой за лоб. Крови было не слишком много,
но все же подкапывало, и он все время морщился и пытался отряхнуть куртку.
– Голова болит?
– Все болит! – плачущим голосом сказал кожаный. – Где эта
«Скорая», мать ее! И куртку всю изгадил, а я ее только купил! Во всем этот
придурок виноват! Машину раскурочил, а она новая, я ее только купил!..
И кожаный сделал движение, будто собирался пнуть лежащего на
асфальте в бок.
– Ногу убери, – сказал Долгов совершенно спокойно, но как-то
так, что кожаный моментально съежился и пожух, снова забухтел что-то про свою
куртку и про то, что везде болит.
Из крайнего правого ряда, освещая вечереющее шоссе
всполохами мигалки, протиснулась желтая реанимационная машина и стала рядом с
долговским джипом.
Долгов поднялся с коленей, давая место врачам со «Скорой».
– Что тут у вас?
– Разрыв тканей на бедре и, похоже, перелом. А может, просто
ушиб. Двусторонние переломы ребер, может быть, легкое задето, во рту была
кровь, хотя пока нарушений дыхания нет.
– Харкал? – живо спросила женщина в желтой куртке, присела и
раскрыла чемоданчик.
– Нет. Возможно, внутрибрюшное кровотечение. Притупление
везде.
– Вы кто? – спросила женщина.
– Хирург.
– Поня-атно, – протянула она, пристраивая на иглу ампулу.
Санитары раздвигали носилки. – Кололи что-нибудь?
Долгов усмехнулся.
– Обезболивающее из автомобильной аптечки.
– Ребята, давайте осторожненько переложим! Терпи, парень,
уже немножко осталось! И там еще одна «Скорая» на подходе из сороковой сейчас
будет. А вы сами-то живы-здоровы, хирург?
– Да я просто мимо ехал.
– Поня-атно, – снова протянула женщина.
Санитары покатили носилки к распахнутым дверям
реанимационной машины, люди расступились и снова вяло сомкнулись.
– В той машине еще кто-нибудь есть?
– Я не смотрел.
На ходу женщина заглянула в перевернутую машину, посмотрела
на Долгова и отрицательно покачала головой.
– Ну все! – прокричала она сквозь автомобильный гул.
– С богом! – прокричал в ответ Долгов.
Желтые двери закрылись, «Скорая» тронулась и вдруг изо всех
сил завыла сиреной, как будто в грудь воздуху набрала.
До приезда гаишников и еще одной «Скорой» Долгов врачевал
мелкие порезы, ушибы и переломы. Собственно, перелом был только один, у
маленькой плачущей женщины из машины, которая стояла поперек дороги, а водитель
фуры почти не пострадал, только говорил невнятно, и Долгов все не мог понять –
то ли от шока, то ли у него такая речь, то ли он просто с бодуна.
Приехавшие гаишники первым делом осведомились, есть ли
трупы, и, узнав, что нет, а самого тяжелого увезла «Скорая», совершенно
расслабились. А и в самом деле, куда спешить-то?.. Подумаешь, авария! Таких
аварий в день десяток бывает! А тут все обошлось – вон как их переколбасило, но
трупов нет! Считай, дешево отделались!
Пока замеряли расстояние, перекрыв МКАД совсем, пока ходили
вокруг фуры, пока фотографировали повреждения, Долгов все бинтовал какие-то
раны и объяснял фельдшеру со «Скорой», что плачущую женщину надо бы на рентген,
а тому, что в кожаной куртке, хорошо бы томограф, потому как бровь у него
рассечена довольно сильно, так что, скорее всего, головой он приложился
изрядно.
Фельдшер слушал совершенно равнодушно.
– Вы кто?
– Хирург, – повторил Долгов, и фельдшер вдруг взглянул с
интересом.
– А я вас знаю, – объявил он радостно, совершенно позабыв и
про женщину с переломом, и про парня с рассеченной бровью. – Вот, ей-богу,
знаю!.. Вы по повышению квалификации лекции читали! Читали, да?
– По… какому повышению?
– Ну как же! В институте усовершенствования врачей. Читали?
Долгов, который только и делал, что где-то читал
какие-нибудь лекции, признался, что читал.
– Ну вот, я же говорю! – радостно сказал фельдшер. – А у нас
в то время семинарчик был в том же институте, и меня послали! Тоже вроде по
повышению! Все хорошо, только заставили экзамен сдавать, а кто не сдал, тому,
значит, зарплату не прибавили! Какая-то комиссия это называется! А!
Квалификационная, вот какая!
Высоченный Долгов смотрел на него сверху вниз.
– Вот там я вас и засек! К вам еще народ ломился, в коридоре
стоял! Да?
Долгов пожал плечами.
– Может, вы поедете уже? – негромко спросил он у
разговорчивого фельдшера. – Больные ждут. И перелом сложный.
– Да тут каждый день аварии! Видите, поворот какой! Мы сюда
как на работу ездим, хоть время засекай, ё-моё! Или утром, значит, или вечером
обязательно здесь кто-нибудь или перевернется, или вообще до смерти убьется! –
Он еще посмотрел на Долгова, сияя улыбкой, показывая желтые прокуренные зубы. –
Ну как же я вас узнал!.. Вот не ожидал!
– Я тоже не ожидал, – согласился Долгов таким тоном, что
фельдшер перестал улыбаться, посмотрел на него испуганно и подался в сторону
«Скорой».
