– Дима, я не знаю. Ты когда будешь в триста одиннадцатой?
Завтра?
В триста одиннадцатой больнице у них была база, где они в
основном и оперировали.
– Завтра, но у меня три большие операции, и я освобожусь
только часов в пять. Ну, в четыре, если бог даст и все пойдет хорошо. Но не
раньше. Я позвоню заведующему отделением, попрошу, чтобы ее не трогали, эту
нашу нервную!
Бэлла Львовна помолчала. Она была женщиной решительной во
всех отношениях и хирургом отличным, и ей хотелось, чтобы Долгов все вопросы
решал немедленно, прямо сейчас, а не когда-то там!
– Бэл, ты меня слышишь? Скинь номер и перестань нервничать.
Все будет в порядке. Я все решу.
Бэлла длинно вздохнула в трубке.
– Во сколько мне завтра приехать?
– Решай сама. Можешь приехать к восьми, я ее уже посмотрю и
поговорю с ней, а потом мы с тобой все обсудим, но в половине девятого у меня
первая операция и я уйду. А можешь приехать часам к пяти, но уже не в триста
одиннадцатую, а в медицинский центр, у меня там прием. Мы как раз поговорим.
– У тебя три операции и еще прием?!
Долгов вздохнул.
Ну и что? Да, у него три операции, а потом прием. А эта
самая дама, о которой хлопотала Бэлла, не просто больная, а жена какого-то
большого чиновника то ли из Ростова, то ли из Таганрога, а всем хорошо
известно, что начальник департамента по ремонту железнодорожного полотна из
Таганрога или Ростова гораздо круче, чем президент России или, скажем, канцлер
Германии, и хлопот с ним и с его супругой будет вдесятеро больше, чем с этими
двумя, даже если они в одночасье надумают лечь в триста одиннадцатую
клиническую больницу!
Ну и что?.. У него, у Долгова, такая жизнь, и Бэлле об этом
известно лучше, чем кому бы то ни было.
Вот выспаться бы, и все будет отлично.
Бэлла Львовна еще помолчала в трубке, потом велела Долгову
меньше работать и больше отдыхать, а также не забыть позвонить заведующему
отделением, в котором больной заморочили голову.
Долгов сунул телефон в карман и стал прицеливаться, как бы
втиснуться в плотный поток, обтекавший фуру, и тут гаишник, который что-то
записывал в блокнот, замахал ему рукой, загримасничал и двинулся в его сторону.
– Чего тебе надо? – себе под нос спросил Долгов. – Ну, чего
тебе надо?!
Телефон опять зазвонил. Долгов посмотрел в окошко, нажал
кнопку и поднес трубку к уху.
– Мария Георгиевна, я вам перезвоню.
– Да у меня пустяковый вопрос, Дмитрий Евгеньевич. Или
совсем не можете?
– Секунду, – покорившись, сказал Долгов, опустил стекло и,
держа руку с телефоном на отлете, крикнул подходившему гаишнику: – Я уехать
хочу! Аварию я не видел!
– Что?!
Долгов выскочил из машины.
– Я говорю, аварию не видел! Я тороплюсь, мне ехать нужно!
– Как не видел?! – тягостно поразился гаишник.
– Да так. Не видел, и все. Я подъехал, когда уже один на
асфальте лежал, его реанимация забрала, а остальные были на ногах.
Гаишник почесал за ухом.
– А этот, который на асфальте лежал, он из какой машины?
– Да не видел я! – с тоской повторил Долгов. – И разбираться
мне некогда было!
– То есть совсем не видели?!
– То есть решительно не видел.
– А как вы здесь оказались?
– Я ехал, – выговорил Долгов отчетливо, уставясь гаишнику в
глаза и взглядом не отпуская его взгляда. Иногда это помогало. – Увидел последствия
аварии. Остановился. Вышел. Помог пострадавшему. А сейчас можно мне уехать? Я
тороплюсь очень.
Гаишник отвел глаза и спросил:
– А кто вас на место происшествия вызвал?
– Никто.
– А как вы здесь оказались?
– Мария Георгиевна, – простонал Долгов в трубку, – я вам
все-таки перезвоню. Это надолго.
– С вами все в порядке, Дмитрий Евгеньевич?
– Со мной все в порядке, – уверил ее Долгов тихим голосом. –
Я сейчас быстро решу вопрос с ГАИ, и… мы поговорим. Хорошо?
– Я лучше подожду, – весело сказала анестезиолог. – Заодно
послушаю, как вы решаете такие вопросы!
Машины ревели, над дорогой вечерело, небо на западе над
многополосным шоссе плавилось и истекало жидким золотом, и Долгов вдруг
подумал, как давно не был в отпуске.
И еще он подумал, что жизнь прекрасна. Пострадавшего
довезли, и теперь им занимается Павел Сергеевич Ландышев или кто-то из его
службы, а это значит, что все, что можно сделать, будет сделано!..
– Ну чего? – повеселев, спросил он гаишника. – Можно
ехать-то?!
– То есть вас никто не вызвал, а вы просто так, чисто мимо
проезжали?!
– Ну, наконец-то, – похвалил его Долгов, – все в точности
так и было. Чисто мимо ехал, чисто с работы.
– А вы кто?!
– Я врач, – в сто первый раз отрекомендовался Долгов и
извлек из кармана визитку. – Вот все мои телефоны, если я вам понадоблюсь,
можете звонить.
– А «д.м.н.» – это что такое означает? – спросил гаишник,
уставившись в визитку.
– Доктор медицинских наук. Я поеду, ладно? Вот прямо сейчас!
– А тут написано, что вы профессор! – вдруг радостно сказал
гаишник, словно уличил Долгова в чем-то постыдном, но довольно смешном.
– Я поеду, да? – повторил Долгов с нажимом и открыл дверь
джипа.
Гаишник молча наблюдал за ним, а когда Долгов уселся и уже
ногу на газ ставил, вдруг снова махнул своей палкой.
Профессор озверел.
– Да что ты будешь делать!.. – И в телефон: – Мария
Георгиевна, еще секунду. Ну, чего тебе?!
Гаишник, не торопясь, подошел, взялся обеими руками за
дверь, нагнулся и просунул голову внутрь.
– Чего надо-то?!
– А вы профессор… чего?
– Медицины, ты не поверишь!
– Не, я верю! Те, – и он мотнул головой в сторону людей,
которые все еще топтались посреди шоссе рядом с гаишной машиной, – вон те
сказали, что вы тому, который лежал, жизнь спасли!
– Ничего я не спасал, – перебил Долгов, – его реанимация
сейчас спасает!.. Говори быстрей, чего ты хочешь?!
– Мама болеет, – погрустнев, сказал гаишник. – Может,
посмотрели бы?
– Хорошо! – Долгов воткнул передачу, ему очень хотелось
уехать. – Позвони, и мы обо всем договоримся! Понял?
