Алина лишилась дара речи, выслушивая эти сведения. Она только развела руками да так и застыла. Женя, совершенно уничтоженная, упала на край диванчика и спрятала лицо в ладонях. Она не плакала, рыданий не было слышно, зато ее плечи часто и мелко дрожали.
– Не ломай комедию, – жестко сказала Татьяна. – Выкладывай – зачем ты ходила в милицию? Уж конечно не потому, что тебя кто-то там хотел убить. Врешь ты все! Твои родители могут тебя покрывать, а мне не к чему! Я сразу сообразила, что никакой опасности для тебя не было! И открывать нам не хотела, и пострадала куда меньше парня! Зачем открыла-то? Решила свидетелей получить, чтобы его сдать?
В комнату заглянул отец Жени. Он не слишком удивился, застав свою дочь в таком растерзанном виде. Только сказал, что они с матерью уезжают – он на работу, а ей назначен прием у врача. Женя, не поднимая головы, кивнула. Мужчина окинул женщин безразличным взглядом и вышел. Через несколько секунд оглушительно хлопнула входная дверь.
Этот звук будто пробудил девушку. Она подняла глаза и прошептала:
– Но я правда ни в чем не виновата. Это все они. Все они. И теперь они за все ответят.
* * *
…С ними, а точнее с ним – с Петром, Женя познакомилась, еще когда училась в десятом классе. Дело было осенью – в один из тех черных осенних дней, которые будто созданы для того, чтобы вызывать насморк, депрессию и тяжелые мысли. Девушка шла в школу. Спускаясь по лестнице, она обратила внимание, что на третьем этаже, возле давно опустевшей после смерти старика квартиры, возится с ключами какой-то плечистый парень. Она даже лица его не разглядела – стала спускаться дальше. Во дворе она помедлила, раскрывая зонтик. Он давно был сломан и теперь капризничал. И тут парень поравнялся с ней и спросил, куда ее подвезти? Женя ответила, что в школу. В тот момент она вовсе не собиралась кокетничать и врать, что учится в каком-нибудь престижном вузе или работает. Она и скрывать не стала, что еще школьница. Его это ничуть не смутило. Он подвез ее, сказал, что теперь они будут соседями, назвал свое имя – Петр. Ненавидел, когда его называли Петей, и она все время звала его только полным именем.
Они стали встречаться – сперва где-то в городе, на дискотеке или в кафе. Потом она согласилась прийти к нему в квартиру. Петр заявил, что там не хватает женской руки, все так запущено, неуютно. Она немедленно решила ему помочь – ей польстило, что ее уже считают женщиной. В тот же день все и произошло.
– Я знаю, какие слухи он стал обо мне распускать… – всхлипывая, говорила девушка. – Но это вранье. Вранье. Он говорил, что я проститутка. Но это же неправда!
Алина слегка качнула головой, встретившись взглядом с Татьяной. В ее глазах читалось: «Я знаю то, что знаю». Женя умоляюще посмотрела на нее:
– Ну да, потом я много раз хотела с ним порвать, потому и связывалась то с одним парнем, то с другим. Я не могла просто от него уйти. Не могла. Вы не понимаете! Моих родителей он совсем не боялся, мне нужна была защита… Я сто раз хотела уйти, но он каждый раз меня возвращал. Говорил, что кости переломает… Он меня бил.
На это возражать было нечего – Татьяна молчаливо согласилась, что уйти от такого парня трудновато. По крайней мере, пока он сам этого не захочет. Но это, как правило, происходит уже тогда, когда на девушку смотреть страшно…
– Он у меня был первый… – Женя произнесла это с явным оттенком гордости. – Я его слушалась. Да и вы бы слушались на моем месте!
Алина возмутилась:
– Милая, говори за себя!
Но Женя стояла на своем. Она заявила, что есть люди, которых просто нельзя не слушаться. Особенно если тебе семнадцать лет и ты влюблена. А она была в него влюблена – на первых порах во всяком случае…
– Это сначала, когда он хорошо со мной обращался. А он правда ничего не жалел. Дарил мне подарки, заботился. По-своему… Это потом, когда все изменилось, я стала его ненавидеть. Но сперва все шло так чудесно! Он хотел, чтобы я жила тут, на третьем этаже. Вела хозяйство. Ну была как бы его женой. Я сперва хотела, чтобы мы по-настоящему поженились, но он только смеялся. А уж когда я впервые завела другого парня… Что было! Он так меня избил, что мама даже испугалась… Она впервые заметила, что меня кто-то бьет. Не отец… Еще кто-то другой. Ну а потом, когда я попробовала завести другого парня, Петр назвал меня шлюхой и сказал, что после этого он ни за что на мне не женится. Даже когда я забеременела… Я думала, это как-то повлияет на него, но ничего подобного. Он сказал – поступай как хочешь, а мне плевать. И я сделала аборт…
Дальше все шло хуже и хуже. И особенно с тех пор, как Петр познакомился с Ириной. А случилось это снова осенью – тогда Женя прожила со своим парнем уже почти год и успела изрядно ему надоесть. Он ее едва терпел – но уйти не позволял. Почти любой разговор кончался руганью, а уж если Женя позволяла себе какие-то упреки, немедленно получала и более веские поучения… Иру она действительно встретила на улице совершенно случайно. Та давно знала, что у подруги есть парень, они перезванивались, у Иры был их телефон… Но в гостях она никогда еще не бывала. И Женя зазвала ее к себе – показать, как она живет. Петр был дома – на ту пору он опять ничем не занимался, проедая накопленные деньги. Он работал урывками, нигде не задерживаясь подолгу.
Ира произвела на него неожиданно сильное впечатление. Об этом Женя говорила без всякой ревности – в ее голосе слышалась только горечь. Она призналась, что сразу испугалась за подругу – потому что в глазах у той загорелся какой-то странный огонек, когда она выслушивала умильные комплименты Петра. Да, если он хотел, то мог быть даже галантным… Подруга сделала попытку ее предупредить, что парень не так мил и прост, как кажется, но Ира возмущенно ответила, что у нее в мыслях нет его отбивать. Может она просто поговорить с человеком?
– Хорошенькие разговоры, – мрачно заметила Женя. – Он почти сразу затащил ее в постель. Меня не было дома, я ведь работала… Прихожу и, представляете, накрываю их в постели. Так он хоть бы смутился… Хотя что с него взять!
А вот Ира смутилась ужасно. Она просто лишилась дара речи и, подхватив разбросанное по полу барахлишко, улизнула в ванную комнату. Но никакого скандала не было. Женя слишком хорошо знала крутой нрав своего возлюбленного, чтобы осмелиться поднимать на него голос. Она только поинтересовалась – раз уж он завел себе новую подружку, может, ей пора в отставку? Он только посмеялся и заявил, что девчонка совсем домашняя, еще глупая, и ничего серьезного у него с нею нет. Хотя серьезное все же было. Да настолько, что уже в январе Ира почувствовала себя беременной…
– Ну ясно, сразу в слезы… – вздохнула Женя. – Просто море слез. Она у меня плакала, вот тут, на этом диванчике. И все спрашивала, что ей теперь делать? Как будто не знала, что в таких случаях делают. Я ей сказала…
Но на аборт Ира категорически была не согласна. Услышав это, Татьяна ощутила гордость вперемешку с горечью. Все было почти так, как она себе воображала. Только никакого насилия. Никакого принуждения. Петр не бил ее дочь, чтобы заставить девушку лечь с ним в постель. Она отдалась совершенно добровольно. И, вспоминая о той роли, которую невольно сыграл во всем этом ее бывший супруг, она больно прикусывала губу: «Этого я ему не прощу. Этого – никогда».
