– Я ничего не знаю.
– Она не говорила вам вчера, что этот человек попал в беду?
– Кто?.. – Лена от изумления даже приоткрыла рот, отчего ее лицо стало совсем юным, почти детским. – Не поняла…
– Ясно, значит, ничего она вам не говорила.
Девушка молчала, кусая губы, с недоверием глядела на следователя.
– Она не упоминала, что этот человек был… Скажем, невысоких моральных качеств?
– Она его любила.
– А то, что он был вором, не говорила?
– Я просто потрясена.
– Значит, вообще никаких откровений на этот счет вчера не было?
– Вообще никаких.
– Хорошо. – Он поднялся, кивнул ребенку, который в ответ начал широко улыбаться.
– Вы уже уходите?
– Да, у меня мало времени.
– Вы нашли девочку? – Лена тоже вскочила, словно хотела преградить ему путь к выходу.
– Боюсь, что мы ее не найдем.
– Она погибла?
– Слишком давно ее похитили. И человек, который это сделал, до сих пор не сознался, где он ее спрятал и что с нею сделал.
– Вы его арестовали?!
– Да. Вчера вечером. Кстати, это имеет прямое отношение к самоубийству вашей подруги.
– Я вас не поняла?..
– Ее любовник и похититель девочки – одно лицо. Он сознался также и в убийстве другой вашей подруги, Инны, и той девушки из общежития.
Она молча стояла, сцепив руки в замок, и только качала головой – странно, как китайский болванчик. Потом сказала очень тихо:
– Я ничего этого не знала. Вы сказали: ее любовник…
– Да. Ваша подруга великолепно умела молчать.
Когда она осталась одна, силы покинули ее. Она прислонилась к стене, ощутила холод панели, провела рукой по шуршащим обоям. Сашка попросил.
– Пойдем гулять!
– Куда мы пойдем… – ответила она, не глядя в его сторону. – Дождь идет.
Они просидели в комнате до вечера. Через силу она покормила ребенка, искупала его, даже что-то постирала в ванной. Абдулла с Мухамедом куда-то уехали, едва выпроводили следователя. Все были взбудоражены, а Мухамед почему-то выглядел довольным. Когда Сашка обедал, на кухню пришел Исса. Она и ему положила картошки с мясом, он уныло и покорно все съел. Заговорил по-арабски с Сашкой, тот как будто даже что-то понимал, капризно и отрицательно мотал головой. Сказал матери:
– Исса зовет гулять. Я без тебя не пойду.
– Простудишься. – Она присела за стол, закрыла лицо руками.
– Мам, ты плачешь? Не плачь! Скоро папа приедет…
– Кто тебе сказал?
– Исса.
– А какая тебе разница? Ты папу даже не помнишь.
– Он подарки привезет.
– Иди смотри телевизор! – сорвалась она. – Не видишь, посуду надо помыть! Бери своего Иссу и иди!
Исса встревожился, что-то успокаивающе залопотал, увел Сашку и напоследок послал Лене печальный плачущий взгляд.
Она мыла посуду и повторяла про себя: «Абсурд! Сафар – убийца? Он сам давно мертв. Он вор? Глупости. Я, как дура, попалась на удочку и говорила о ком-то другом. Вчера арестован? Тот самый Ибрагим? Убийца, о котором говорила мне Фатиха? Значит, он сдался… Они на него все повесили… А Фатиха?.. Кто рассказал им эту дикую историю про то, что она была любовницей Ибрагима?! Мухамед. Больше некому. Он ездил на допрос утром. Но как я ему подыграла! Хорошо, что не назвала Сафара… Хорошо или плохо? Фатиха содрогнулась бы, если бы услышала такое… Фатиха…» Она вдруг швырнула тарелку в раковину и тихонько, по-собачьи, завыла.
* * *
– Все знаю… – У Ахмата тряслись губы. – Значит, это она?
– Да. Сука! – Мухамед швырнул в кресло свой промокший плащ. – Я же догадался! Она мне еще крутила мозги с этим магазином. «Стелла»! Я ей чуть не поверил!
– Я говорил, что она врет хорошо… – вставил словечко Гамат. Он тоже сидел здесь, на складе у Ахмата. Последние сутки он провел между жизнью и смертью – был вне себя от страха, но все оборачивалось в лучшую сторону. Он от счастья даже вспотел, хотя в комнате было прохладно. Дождь так и хлестал по стеклам.
– А ты молчи! – бросил ему Мухамед. – Когда все уляжется, поедешь домой! Чтобы тебя тут больше не было!
– Али погиб из-за тебя! – гневно добавил Ахмат. – Его мать при смерти! Я тоже!
– Все, хватит. – Мухамед уселся в кресло. – Дайте кофе, надо подумать.
Абдулла без слов ушел на кухню, и, пока он не принес кофе, все молчали. Первым заговорил Ахмат.
– Ибрагим держится хорошо.
– Ты точно знаешь? – Мухамед осторожно тянул горячий кофе, прикрыв глаза. Лицо у него все еще было напряженное и злое.
Гамат боялся пошевелиться, даже чашку в руки не взял.
– Да. Мне передали.
– Я хотел добиться разговора с ним, но меня не пустили.
– Зачем с ним видеться? Он не выдаст.
– Я знаю. У меня появились идеи. – Мухамед откинулся в кресле, закурил. – Утром я увязал все в один узел. Фатиху, Ибрагима. Нам повезло, что она сделала это именно сегодня утром. Вчера его взяли Я сплел легенду, что она это сделала из-за любовника. А любовник – Ибрагим.
– Мухамед, нехорошо… – возразил Ахмат. – Дойдет до его жены…
– Ничего до нее не дойдет. А расскажут – ничего страшного. Она все равно будет получать деньги за мужа до самой смерти.
Мухамед развил свою мысль. Ибрагим – любовник Фатихи. Она погибла, ничего им не расскажет. Сам Ибрагим будет говорить с наших слов. Али убил Сафара. Сафар мертв, не расскажет. Али мертв, Фатиха убила его. Но и она мертва. Жив только Ибрагим. Ахмат встревожился, не мог понять, при чем тут Али?
– Я хочу остаться чистым, – отрезал Мухамед. – Ты тоже. Все этого хотят, верно?
Абдулла кивнул:
– Это слишком большое дело. Все выплыло наружу из-за того, что Ибрагим плохо спрятал труп. Иначе они никогда бы не связали все вместе и не нашли бы нас. Он сам виноват, что пришлось сдаться. Нечисто работал!
– Ибрагим за все уже ответил, – оборвал его Мухамед. – Я хочу, чтобы нас больше никогда не трогали из-за этих дел. По делу Сафара ведется следствие. По делу Али тоже. Это нам ни к чему. Следователь тоже не дурак, он видит, что все крутится вокруг нас. Я сказал ему, что Ибрагим был вор. У тебя нет возражений на этот раз, Ахмат? Ты сказал, что у тебя украли деньги, – продолжал Мухамед. – Хозяин Сафара тоже так сказал. Я хочу, чтобы в этом обвинили Ибрагима. Ему все равно. Три убийства или пять – какая разница?
