Он заметил жалостливый взгляд Кати, которым она одарила его грязные брюки, заляпанную сажей сорочку и покрытый копотью когда-то моднющий галстук.
– Все-все, понял. Отсюда еду прямо в химчистку. Достаточно и более чем достаточно… это из Катулла. «Ты спрашиваешь, Лесбия, сколько поцелуев было бы достаточно и более чем…»
– Это буквальный перевод, у Катулла звучит иначе: «Спросишь, Лесбия, сколько поцелуев хватит мне и вполне, что за вопросы?» – сказала Катя, смотря в его светлые серые глаза.
– О, знаете Катулла!
– Scientia et potentia: знание – сила.
– Scire nefas: знать грешно, – Август Долгов улыбался.
– Scio me nihil scire: я знаю, что я ничего не знаю, – Катя напрягала свою университетскую память. А, была не была!
– Sapienti sat: мудрому достаточно. – Август Долгов поднял вверх ладони. – Все, латинский диспут за вами, сдаюсь.
Он юлил, этот «профи», последнее слово латыни осталось за ним. Но полковник Гущин, кажется, этого не заметил. За диспутом он следил, как следят за соревнованиями по кикбоксингу – когда боец нанесет решающий хук в челюсть противнику пяткой!
– Эти данные необычные, – подытожил Август Долгов. – Но вы молодец, что съездили туда, мы теперь имеем представление о месте, из которого нам прислали научного консультанта. И место это, судя по вашим рассказам, весьма продвинутых технологий.
Он смотрел на Катю, отчего-то ей тут в кабинете померещилось, что он вновь процитирует своего Катулла: «Спросишь, Лесбия, сколько поцелуев…»
Но Август Долгов сказал другое:
– Дайте мне, пожалуйста, телефон Ершовой, я сам с ней переговорю по поводу данных экспертизы. Вчера в морге я как-то забыл, что нужен телефон для постоянной связи. Вы не находите, что она очень симпатичная особа? И очки ей к лицу. Сейчас так мало интеллигентных женщин, неплохо бы как-нибудь встретиться в неформальной обстановке, выпить в баре – ей и мне, нам с ней.
Катя поняла: это такая особая спецагентская месть за то, что она еще помнит университетскую латынь.
Глава 21
Амбрелла: ночная смена
Никто из экскурсантов не опоздал на стрелку на улице Клинской. Ни единая душа! И Даня-Душечка – сталкер и следопыт – отметил это как особый жирный плюс в своей сталкерской работе.
Добрый Смайлик Герштейн вместе с Верой Холодной приехали на такси, и хотя шофер высадил их за квартал от назначенного места встречи, получая мзду, двусмысленно хмыкнул:
– Не ходите, дети, в Ховринку гулять.
Девицы по прозванию Пастушки и бойфренд одной из них явились в черных худи с черепами вместо орнамента, в надвинутых по самые брови капюшонах и дорогих горных ботинках. У каждой Пастушки – рюкзачок за плечами, у бойфренда – рельефная мускулатура под худи и отличный полевой бинокль на ремешке на шее болтается.
– Классная вещь, – похвалил Даня-Душечка бинокль.
– Я подумал, к чему мы близко подобраться не сможем, увидим на расстоянии, – бойфренд Пастушек строил из себя бывалого экстремала.
– А к чему, например, мы не сможем близко подобраться? – спросил с любопытством Смайлик Герштейн.
У него тоже горбатился рюкзак за плечами (Вера Холодная в джинсах в облипочку и ветровке шла налегке, пустой). И все происходящее Смайлик воспринимал рассеянно, как веселую игру для детей, правила которой он, увы, позабыл.
– Ну, мало ли, – Даня-Душечка пожал плечами. – На сафари люди тоже иногда к хищникам подобраться близко не могут. Особенно когда стая кого-то завалила на охоте и рвет, делит добычу.
– А при чем тут сафари, хищники и добыча? – спросила Вера.
Даня лишь поднял брови домиком. Вообще-то правильно, при чем это все? Он то и дело поглядывал на часы. Что там Васька Азаров в своем гараже совсем, что ли, закопался с ремонтом?
– Кого ждешь? – спросила Вера Холодная.
– Да Ваську.
– А что, без него в Ховринку идти нельзя?
– Договаривались же, он тоже собирался сегодня с нами.
С платформы «Ховрино» подошли еще трое – все с форума, девчонка совсем молоденькая, лет шестнадцати, и два парня постарше. Все экипированы как бывалые.
– У меня фонарь десантный, и веревок я прихватил несколько мотков.
Толстяка Рудакова не взяли в поход, как он ни канючил. Последними подкатили на частнике рязанские ребята. Даня разглядывал их – вот ведь сразу представились они ему и геями, и молодоженами, которые хотят свадьбу отметить крутым экстримом. А ведь не скажешь по виду. Парни как парни. Здоровые, кровь с молоком. У одного, правда, темные волосы, неровно выкрашенные в блонд, выглядят как солома. Но в остальном просто гренадеры. Даня глянул на них, на Верку Холодную, которая, увидев рязанских, вся так и заулыбалась, заколыхалась.
Нет, девушка, это не для тебя парнишки.
Если что в Амбрелле случится, я твой герой и защитник. Добрый Смайлик Герштейн не в счет.
Даня-Душечка дал приятелю и компаньону Васе Азарову контрольные десять минут, но тот так и не появился на улице Клинской. И маленький отряд двинулся на экскурсию без него.
До коллектора и тайного прохода на территорию Ховринки – рукой подать. Но Даня-Душечка для начала повел свой отряд в обход.
Помните, как в песне?
Нормальные герои всегда идут в обход.
Они вошли в сумрачный, уже полный вечерних теней парк Грачевку. Для начала Даня показал Упавший Дуб. Огромное дерево рухнуло и перегородило аллею. Коммунальщики уже начали пилить его, отметины бензопил на толстом стволе – точно следы… чьи следы?
– Я тут как раз парком проходил, когда утром народ обнаружил, что дуб упал. Ну и разговоры разные среди местных.
– Какие разговоры? – спросили девицы Пастушки.
– Ну, мол, чудно как-то. Ни грозы, ни бури, ничего. И молния в него не шарахала. Стоял себе такой здоровый и вдруг ни с того ни с сего ночью упал, – Даня с разбегу вскочил на ствол.
– Сгнил, – рязанский молодожен пнул рухнувшего великана.
– Где ты тут видишь гниль? – спросила одна из Пастушек.
– А что, зомби из Ховринки его ночью подгрызли, что ли?
– Пойдемте дальше, – сказал Даня-Душечка.
И они двинулись через темный парк к забору, огораживавшему Ховринку.
Тут Даня проявил свои сталкерские способности в полной мере. Через каждые три шага он оборачивался, прикладывал палец к губам – шшшшш! Порой замирал на месте, поднимая по-дурацки руку вверх, как это показывают в боевиках про спецназ.
Они прошли вдоль забора метров пятьсот. Темный гигант – царица Амбрелла – там, за забором, как неприступная крепость.
– Прямо Мордор натуральный, – один из рязанских пристально вглядывался в корпуса Ховринки. – Можно сначала отсюда поснимать?
