Милостивый боже, как болит голова! Это оттого, что меня
бросает жена. Вот-вот бросит. А я не хочу! Не хочу!.. Мне придется все начинать
сначала, а это долго, утомительно и неизвестно чем закончится! Кроме того, шеф
не слишком жалует офицеров «с проблемами», а у меня, кажется, проблемы, да еще
какие!..
— В число великих американских ценностей, — продолжала жена,
дучевскими жестами обрубая каждое слово, — входит не только верность долгу,
дорогой! В число таких ценностей входит еще и верность семье! Мы служим не
только Америке, но также господу и семье! А ты, Дэнни? Кому служишь ты?!
Дэн Уолш, профессионал до мозга костей, терпеть не мог таких
разговоров. Он никогда не «служил господу, Америке и семье». Он просто работал
так, как считал нужным, и работа была его жизнью.
— Я ничего не понимаю в таких вещах, — сказал он и отпил
чуть теплого гадкого калифорнийского кофе. — Прости. Но ведь ты.., любила меня.
Что-то случилось?..
— Конечно, случилось! — энергично воскликнула она.
— Ты.., нашла мне достойную замену?
— Дэнни, я каждое воскресенье хожу в церковь! И у алтаря
перед лицом господа я поклялась оставаться тебе верной женой. Именно такой я и
остаюсь! И твои подозрения оскорбительны для меня.
— Прости, — покаялся полковник Уолш. — Я не должен был так
говорить. Но тогда в чем дело? Мы прожили вместе восемь лет, и ты, кажется,
была довольна…
— Это ты был доволен! — крикнула она, и на глазах у нее
показались слезы, и вдруг на одну минуту вернулась та самая студентка из Йелля,
в которую он влюбился, казалось, на всю жизнь.
Она смешно говорила, стеснялась своей дремучей
провинциальности и все время училась. У него почти не было денег, — родители
тогда как раз находились с ним в состоянии «холодной войны», а крохотной
стипендии не хватало даже на квартиру. Его машина, столетний «Додж», подаренный
ему владельцем магазина подержанных автомобилей за то, что он все лето мыл
машины и катал потенциальных клиентов, заводилась только с третьей попытки,
тряслась, гремела и изрыгала клубы синего дыма. И вот на этом «Додже» он первый
раз повез ее в кино, а потом в немыслимую закусочную на окраине, и им было
очень весело и интересно вдвоем, и «Додж», который прожил с ними долгую и
счастливую жизнь, немедленно получил имя «Грязный Гарри», и это тоже их очень
веселило!..
Дэн Уолш, завидев слезы своей жены, моментально пересел на
ее сторону, обнял и прижал к себе.
Она уткнулась горячим маленьким лицом ему в футболку и
зарыдала еще горше.
— Ш-ш-ш, — сказал он нежно и покачал ее из стороны в
сторону. — Бедная моя! Не плачь, не плачь, маленькая!..
— Я давно уже не маленькая, Дэн, — грустно сообщила она и
его рукавом вытерла глаза. — Я была маленькой, когда мы познакомились. И я
тогда не понимала, какая ужасная жизнь ожидает меня…
Он потерся щекой о ее волосы, такие знакомые, так приятно и
вкусно пахнущие французскими духами, которые он привез ей из Парижа. Она никуда
не выезжала дальше Майами, а он объездил весь мир и всегда привозил ей
маленькие подарки. Утром в мотеле она побрызгалась именно французскими духами и
рассеянно потрепала его по щеке, когда он сделал попытку поцеловать ее не
«просто так», а с «дальним прицелом».
Утром он еще не знал, что именно она задумала. Даже не
догадывался.
— Тебя никогда не бывает дома, — сказала жена и отвернулась
к окну, должно быть, чтобы он не видел ее лица. — А когда ты есть, ты все время
занят. Даже во время уик-энда тебе звонят на сотовый, и ты разговариваешь по
нему!
— Я не могу не разговаривать, это может быть важно…
— У Эшли муж хирург, и он никогда не отвечает на звонки,
если ему звонят в выходные, — ожесточенно продолжала жена. — Никогда! Он ценит
возможность побыть со своей семьей, и для него это важнее, чем любая работа! И
дом! Ты видел, какой у них дом?
— Видел, — согласился Дэн Уолш. — У меня никогда не будет
такого.
— Вот именно! — Тут она взглянула на него, и он понял, что
той девчонки, которая каталась с ним на «грязном Гарри» и ела дешевую китайскую
лапшу, уже давно нет и, наверное, больше никогда не будет. — А если бы ты
перешел консультантом в частную фирму, например.., например.., да в какую
угодно фирму, ты давно был бы миллионером!.
— Не уверен.
— Дэн, ты блестящий профессионал, и все об этом знают! У
тебя куча наград, и в прошлом году тебя даже приглашали читать лекции по
безопасности!..
— Приглашали, — согласился Дэн Уолш. — Но это не значит, что
я потенциальный миллионер! И.., я не понял. Нам не хватает денег? Или я
пропустил что-то важное?
— Мне не хватает тебя! — крикнула она и опять сделала
энергическое движение. — Уже давно не хватает, Дэн!
Он пожал плечами и посмотрел поверх ее волос на залитую
яростным калифорнийским солнцем улицу.
Он терпеть не мог калифорнийское солнце, калифорнийское
шампанское и калифорнийских красавиц.
— У меня такая работа, и я плохо себе представляю, что она
может быть другой.
— Вот именно, Дэн! — с горечью сказала его жена. — Вот
именно! Ты не представляешь себя без этой чертовой работы, а я не представляю,
что должна прожить жизнь соломенной вдовой!
— Чушь! — вдруг вспылил он. — Я не подводник и не полярник.
Я не пропадаю по три месяца в рейде или на Северном полюсе. Шеф не бывает в
командировках по полгода, а мы ездим, только когда ездит он!
— О'кей, — согласилась жена. — В прошлый уик-энд ты был в
Париже, хотя нас приглашали Сикорски, и все были там парами, а я, как всегда,
одна!
— Но я прилетел, и у меня было несколько дней…
— А у меня-то их не было, Дэнни! Я должна быть на службе всю
неделю, и только уик-энд я могу посвятить семье.
— Семье — это значит мне? — уточнил Дэн Уолш. — Или у тебя в
семье есть кто-то еще и я просто об этом не осведомлен?
Это было не совсем по правилам, не совсем по-честному и не
совсем в духе «хороших парней», но ребенок всегда был больным вопросом.
Он хотел детей, а она решительно отказывалась. Сейчас
женщина рожает в сорок пять первого и в сорок восемь второго, и это позволяет
ей вырастить полноценных детей, целиком посвятив себя их воспитанию, потому что
карьера уже сделана, пенсия накоплена, домик куплен и открыты специальные
«университетские счета» для каждого из планируемых потенциальных наследников и
отдельный счет для оплаты услуг «большой мамочки» — няньки, которая будет с
ними сидеть.
Только так, и больше никак.
— Я была права, когда говорила тебе, что мы еще не готовы к
детям, — констатировала жена. — Мы даже свои отношения не смогли наладить, а
дети во много раз усложнили бы наше положение.
