— Ваша жена — богатая женщина?
— Ну, платят им хорошо. Знают, за что платят! За то, что они
там всех приезжих иностранцев обслуживают!
— О каких именно ее деньгах вы говорите?.. Без каких ее
денег вы можете прожить?..
Павел посмотрел на Уолша несколько свысока, видно, ему
показалось, что вопрос глуп.
— Ну, на машину она дала, мне не хватало. Шмотки всякие
покупала, галстуки и прочее. Думала, раз она мне деньги дает, я как бы ее
собственность! Купила она меня будто бы! А я не такой! Я на чужие деньги жить
не приучен!
— Но вы жили именно так много лет!
— А тогда я ее любил! — сказал бывший муж, ничуть не
смущаясь. — Это потом разлюбил!
— Где письма, которые вы получали? О том, что ваша жена в
отеле занимается проституцией?
Толстячок смутился.
— Какие-то слова вы говорите!.. Там не так написано.
— Где письма?
Тот кивнул в сторону своей конторы.
— Все у меня на работе, в сейфе заперты.
— Я их заберу.
— Ну.., хорошо. Только если вернете.
— Нет, — сказал Уолш, — не верну.
Толстячок глянул на него с беспокойством, но возражать не
стал.
Дэн Уолш победил его в тот самый момент, как увидел. Все
моментально стало ясно, и теперь он точно знал, каким тоном нужно разговаривать
с бывшим Надеждиным мужем, чтобы тот безоговорочно слушался.
Это очень просто. Для этого даже не нужно заканчивать
специальную школу!..
— О'кей, — сказал полковник и одним глотком допил кофе. —
Последний вопрос, господин Звонарев, после которого вы можете подняться к себе
в контору, чтобы принести мне письма. Ключи от квартиры вашей бывшей жены до
сих пор у вас?
— А зачем они мне? — спросил бывший муж лихо. — Я
возвращаться не собираюсь! И чужого мне не надо, у меня свое есть!
— Где ключи? — повторил Уолш монотонно.
— Так я их отдал! Я ей тогда сказал, что отдам, и отдал! — И
тут вдруг он словно что-то сообразил, щелкнула кнопка, зажглась лампочка, и тон
у него стал подозрительным:
— А почему вы меня про ключи спрашиваете? И вообще.., к чему
все эти вопросы?
— Мне нужно, — ответил Уолш, и тот не посмел возражать. —
Кому вы отдали ключи?..
Выяснив все, что ему было нужно, и даже немного больше, он
вернулся в «Англию», где первым его встретил швейцар со сложной русской
фамилией и сказал на ломаном английском языке, что «господина полковника
ожидают в баре».
— Было приказано пустить в отель, — добавил он по-русски,
видимо для того, чтобы Уолш оценил важность гостя.
Уолш кивнул и повернул было направо, к бару, но вспомнил,
что у него срочное дело к майору Флемингу, и приказал его вызвать. Майор, как и
полагается хорошему подчиненному, явился через тридцать секунд и получил от
Дэна письма, которые отдал ему Павел Звонарев, и распоряжение как можно быстрее
собрать все сведения о Михаиле Осиповиче Колесникове, дипломате, умершем
пятнадцать лет назад.
Майор Флеминг вообще не умел удивляться, не удивился и на
этот раз. Он взял бумаги, отдал честь и отправился выполнять поручение.
Идеальный подчиненный — ни вопросов, ни лишних мыслей!..
Впрочем, мыслей у него вообще-то маловато.
Уолш повернулся, чтобы идти, но тут его перехватила Лидия
Арсентьева, которая издалека бежала к нему, умудряясь на ходу кланяться и
делать реверансы.
— Господин полковник Уолш! — вскричала она и взяла Дэна под
руку. — Как я рада вас видеть!
— Спасибо.
— Наденька, наша девочка, сказала мне, что вас интересовала
моя ворона. — Тут она вдруг хихикнула басом, и Дэн посмотрел на нее с
удивлением. — Вас она вправду интересовала?
— Не столько она, — ответил полковник, — сколько открытая
дверь на чердак.
— Грешна! — объявила Лидочка и покрепче уцепилась за его
рукав. — Бывает, что забываю запереть дверь. Но мне прощают, мне все прощают,
хотя, должно быть, меня давно нужно было бы уволить!
— Госпожа Арсентьева, в следующий раз, когда понесете обед
вашей вороне, предупредите меня или майора Флеминга. И тогда у службы
безопасности не будет к вам никаких вопросов.
— А сейчас есть? — перепуганно спросила Лидочка.
Дэн Уолш засмеялся.
— Я прошу прощения. Мне сказали, что меня ждут в баре.
— Так я провожу, с удовольствием провожу вас, господин
полковник! — вскричала Лидочка, исполненная энтузиазма. — И все-таки, прошу
вас, скажите! Я вне подозрений?
Уолш не мог и не хотел обсуждать с ней какие бы то ни было
подозрения, и он промолчал. Он умел оставить вопрос без ответа таким образом,
что собеседник понимал, что переспрашивать больше не нужно.
— Надежда просила, чтобы молодой человек непременно дождался
вас. Он спрашивал ее, а она хотела, чтобы с ним переговорили именно вы, —
произнесла понятливая Лидочка после секундного замешательства. — Я сама не
знаю, но наш управляющий утверждает, что это сын нашего русского владельца,
можете себе представить? У нашей сети два владельца, господин Фьорини и
господин Вавилов. Управляющий просил вас предупредить, господин полковник.
Сын владельца отеля?!
Дэн Уолш моментально вспомнил досье, словно нужный файл
открылся в компьютере. Сын не работает в отцовском бизнесе и не имеет к нему
никакого отношения, из-за чего находится в постоянном конфликте с семьей. Ему
тридцать два года, живет в Москве, служит в системе Министерства внутренних
дел.
Выходит, русские докопались быстрее?! Выходит, им уже все
известно?! Тогда почему молчит вашингтонское начальство?! Почему полковника не
поставили в известность?
Или он наделал каких-то непростительных ошибок?!. И то, что
его не поставили в известность, как раз означает, что он в немилости у самого
высокого руководства в Вашингтоне?..
У высокого окна, выходящего прямо на памятник тому самому
русскому царю, который, кажется, сослал декабристов или казнил брата Владимира
Ленина, в общем, сделал что-то не так, сидела Надежда Звонарева и рядом с ней
человек в джинсах и майке. Пиджак валялся рядом на красном плюшевом диване. На
низком столике перед ними были разложены какие-то бумаги.
— Наденька, я привела к тебе господина Уолша, — пропела
Лидочка. — Вот он! А я пока откланяюсь, вы не можете себе представить, сколько
у меня дел!
Завидев Уолша, молодой человек поднялся, оказавшись
неожиданно очень высоким, и Дэн его узнал. Фотографии были в досье, как и
фотографии внучек сэра Майкла Фьорини и прочих родственников.
