Ключ. Ключ от лифта.
Он не мог подняться на третий этаж, потому что лифт не ехал!
Лифт не ехал, потому что он потерял ключ.
Единственный в отеле ключ, который запускает и блокирует все
лифты. Другого нет, изготовить его быстро очень сложно, если вообще возможно, и
он, Дэн Уолш, полковник службы безопасности, его потерял!
Если так, значит, он совершил должностное преступление
гораздо худшее, чем совершили Франц, Ганс и пока безымянный третий, вместе
взятые!..
Он остановился посреди лестницы. Кровь бросилась ему в лицо,
загорелись щеки, и шее стало тесно в воротнике рубахи. Он даже оглянулся по
сторонам, не видит ли кто!
Он не мог его потерять! Ну это просто невозможно. Это все
равно что офицер охраны вдруг потерял бы доверенный ему ядерный чемоданчик.
И тот мальчишка, пехотинец, видел, как он шарил по карманам
и не мог найти ключ!.. Он видел, значит, это моментально станет известно всем,
если уже не стало!..
Дэн Уолш отлично представлял себе, что будет, как только о
пропаже лифтового ключа станет известно. Лучше бы не представлял.
Где он мог его потерять?! Как это могло получиться?!
Он стал медленно спускаться вниз. Ключ был на длинной
цепочке и всегда пристегнут к одному из карманов. Теоретически цепочка может
оборваться, и тогда ключ может из кармана выпасть. В последний раз он снимал
штаны у себя в комнате, и из карманов совершенно точно ничего не выпадало!.. Он
живет в отеле, и больше ни разу нигде не раздевался!
Секунду, сказал себе Дэн Уолш.
Шел дождь, я проколол колесо, бросил машину и пробежал под
дождем почти милю, Каменноостровский проспект. Я был весь мокрый, и Надежда
несколько раз предлагала мне штаны своего мужа.
Хорошо, что отказался, мельком подумал Уолш, вспомнив
толстячка и его щечки.
Она настаивала, и я выжимал джинсы у нее в ванной. Если я
выронил ключ, значит, он может быть только у нее дома!..
Если до утра он найдет ключ, все можно будет списать на
спешку в экстремальной ситуации. Он просто не нашел ключ, который все время был
у него в кармане, и что там показалось морскому пехотинцу, который был с ним в
лифте, не имеет значения!
Дэн Уолш спустился с лестницы, пробежал под мраморными
колоннами, в который раз за сегодняшний день. Выскочил через главный вход —
охрана встала по стойке «смирно» и отдала честь — и сел в машину.
Светофор прямо напротив царя, который сделал что-то не то —
то ли отпустил народовольцев, то ли казнил взбунтовавшихся стрельцов, — мигал
ярким желтым глазом, как будто у него нервный тик.
Конечно, он ее разбудит, и это не слишком удобно! Конечно,
Надя будет удивлена, но зато она никогда его не выдаст, а ему ведь придется все
ей объяснить! Конечно, нет ничего хорошего в том, чтобы явиться среди ночи в
дом русской, к которой он почти неравнодушен, и искать в ее ванной
сверхсекретный ключ от лифта, который он потерял, но лучше так, чем утром
объяснять, куда девался этот самый ключ!..
Мосты были разведены, и он долго метался по спящему городу,
тыкался в разные стороны, пропускал какие-то грохочущие темные трамваи, обгонял
одинокие усталые грузовики и вдруг выезжал на залитые светом улицы, где люди
сидели в кафе, грохотала музыка и сияли витрины!..
Ему казалось, что все это происходит не с ним.
Этот город заморочил его! Не правильный, странный город,
похожий на дырку в небесах. Все здесь было не так, как в других городах, даже
этот храм, возле которого стояла гостиница, или все наоборот? Храм стоял возле
гостиницы?.. Серое небо, серый камень, серая вода, и золотой кораблик под
серыми тучами! И крепкий балтийский ветер, и площадь с колонной, которая вдруг
открывалась откуда-то сбоку, не как все остальные площади во всем остальном
мире! И затейливая витиеватость фасадов, и убогость подворотен, и ночные
призраки-трамваи, и мечеть, до которой почему-то невозможно было дойти, она
словно отступала и отступала, — все было по-другому.
И женщина, к которой он едет сейчас и к которой почти
неравнодушен, тоже совершенно другая, непохожая на тех, которых он знал!
Он улыбнулся, переезжая Неву — все-таки он нашел мост, по
которому можно переехать! Хорошо бы найти ключ, конечно, но мысль о женщине,
которая спит и сейчас выйдет к нему, немного сердитая и встревоженная, была
сильнее, и он сказал себе, что не станет думать — почему она сильнее!
Просто так получилось. Просто потому, что Надя произошла от
дикой степной лошади, а не от обезьяны.
Потому что она не считала калории в зубной пасте, а кормила
его среди ночи пастой и хвасталась тем, что это отличные русские макароны, и
еще потому, что он сейчас начнет рассказывать ей, как разоблачил было банду
террористов, которые оказались поссорившимися «голубыми», а она будет
хохотать!..
Дэн Уолш вылез из машины, пальцем поковырял кодовый замок на
двери подъезда, открыл и вошел.
Тревога, охватившая его в подъезде, была совершенно
необъяснимой, но очень сильной. Он взглянул вверх, где в темноте терялись своды
старого питерского парадного, и вдруг побежал по лестнице, не отдавая себе
отчета, зачем, собственно, он так спешит!..
Он перепрыгивал через несколько ступеней, считал пролеты,
сколько еще осталось до ее квартиры, и уже на площадке вытащил из кобуры
пистолет.
Так и есть!.. Дверь в ее квартиру была открыта. В мутном
свете, падавшем из подъездного окна, он увидел черную щель, за которой не было
ни огонька. Сдерживая дыхание, он тихонько толкнул дверь, и, качнувшись, она
распахнулась настежь.
Там, за дверью, что-то происходило, он слышал движение и
неясные звуки, словно лилась вода.
Держа пистолет обеими руками, так, как его когда-то учили,
бесшумно и стремительно, он вошел в квартиру. Глаза, еще не привыкшие к
темноте, видели только неясные силуэты, но и этого было достаточно.
В комнате никого не оказалось, он заглянул, стараясь
держаться спиной к стене, и не увидел никаких разрушений или следов борьбы.
Коридор, в нем пусто. Но звуки слышались именно оттуда.
Дэн Уолш поудобнее перехватил пистолет, продвинулся еще
немного и пинком распахнул дверь в ванную, одновременно ударив по выключателю.
Свет вспыхнул и показался немыслимо ярким.
Человек, наряженный в белый саван с прорезями для глаз,
завизжал и прыгнул в сторону. Дэн перехватил его.
В наполненной до краев ванне под водой лежала Надежда
Звонарева, волосы колыхались вокруг белого лица, и глаза были широко открыты.
Уолшу некогда было думать. Одной рукой за волосы он вытащил
из ванны тяжелое и мокрое тело и перевалил его через бортик, а другой слегка
сдавил горло человека в саване. Он точно знал, что сильнее не нужно, и человек
хрипло вздохнул и осел на залитый водой пол.
