— Ну, ну, — глупо сказал Максим Вавилов. — Вы так не
переживайте.
— Да я за ребенка переживаю! Муж-то мне что? Я себе таких
сколько хочешь найду! — И сквозь слезы она улыбнулась зазывной улыбкой.
Максиму было ее жалко. Он не очень понимал, каким образом
Катя Самгина могла подружиться с такой несуразной девкой, как эта бухгалтерша,
а в том, что она несуразная, он нисколько не сомневался.
Невыглаженное белье было свалено в кресле, и она скинула его
на пол, когда предлагала Максиму сесть. Унылая пыльная штора висела прямо
посередине окна, и таким образом получалось, что окно как бы и не открыто и не
закрыто, и света попадало мало, скудно. Из пепельницы торчали обведенные
помадой окурки, которые туда не помещались, и их приходилось заталкивать. От
обилия помады казалось, что их курил вампир. В открытую дверь спальни была
видна разобранная постель, а возле нее на полу чашка и дамский роман. На диване
были разложены какие-то бумаги и валялась выпотрошенная сумка. Содержимое ее
было раскидано вокруг — видно, хозяйка что-то в ней искала и никак не могла
найти.
— Да мне и мать говорит, чтоб я его бросила на фиг! — бодрым
тоном сказала Ира после короткого молчания. — А я и думаю, чего я так
страдаю-то?
— А вы страдаете?
— Вот когда вы своими глазами увидите, как ваш родной муж
другую в постель укладывает, вот тогда я посмотрю на вас! Впрочем, вы, мужики,
все кобели! У вас есть жена?
— Нет, — признался Максим Вавилов. — А с Катей Самгиной вы
хорошо знакомы?
— С девчонкой-то этой питерской? Да ничего, хорошо. А почему
вы спрашиваете? Или.., она тоже?! С Колей моим?! Нет, вы говорите, все
говорите, всю правду, не жалейте меня!
— Да ничего подобного! — возмутился Максим Вавилов. — Просто
она у нас тоже.., на алименты подала, вот я и спрашиваю.
Бухгалтерша посмотрела на него недоверчиво и махнула рукой.
Прямо перед его носом.
— Ой, да ладно! Какие у нее алименты, у нее и детей-то нет
никаких! Она молодая еще! И с мужем она давно развелась, он ей тоже изменял,
она мне сама рассказывала! Только ей фоток не присылал никто, она своими
глазами увидела! Приехала домой, у них там на телевидении монтаж, что ли,
ночной отменили. Ну, она и вернулась неурочно, а там — на тебе! Лежат голубки в
ее постельке! — Она помолчала и добавила с некоторой гордостью в голосе:
— Мы ведь все на телевидении работаем, вы знаете?
— Знаю. — Картина Катиного возвращения домой очень ясно
представилась ему, и, спеша от нее отделаться, он задал следующий вопрос:
— А фотографии, которые вам прислали? Они у вас?
— У меня. Такая гадость! Но я специально оставила, чтобы на
суде было что предъявить!
Максим подумал.
— Вам.., в первый раз такие прислали?
Женщина окинула его насмешливым взглядом.
— Вы что, товарищ судебный исполнитель? Думаете, что мне
каждую неделю шлют?!
— Нет, нет, — заторопился Максим, — просто я не понимаю,
зачем их вам прислали.
— Как зачем?! — поразилась бухгалтерша. — Чтоб я знала, кто
такой мой муж из себя! Чтоб я знала, какой он кобель безродный и скотина
неблагодарная!
— Да это все понятно, — согласился Максим. — Вы мне их
покажете?
— Да смотрите сколько хотите! А кофе точно не будете?
Максим сказал, что совершенно точно.
— Ну, как хотите. А гадость эту я сейчас принесу.
Она вышла из комнаты, а он потер лицо.
Фотография, которую ему дал в Питере полковник Уолш, лежала
у него в портфеле, и он еще не придумал, в какой именно момент лучше всего ее
показать.
Значит, муж ушел в начале лета и с тех пор она его не
видела. Он звонил только один раз и ничего толком не сказал. Во время ссоры он
упомянул о том, что уезжает на работу в Питер. Кто-то прислал ей фотографии,
из-за которых они насмерть рассорились.
И чем все это можно объяснить?
Объяснение могло быть только одно, и оно казалось совершенно
невероятным.
Вернулась хозяйка и шлепнула на захватанный стеклянный стол
перед Максимом пачечку снимков в файловой папке.
— Ну вот они. Любуйтесь, если хотите!
Максим взглянул на нее, потом открыл пачку и одну за одной
пересмотрел все фотографии. Женщина сидела отвернувшись и грызла и без того
обкусанный оранжевый ноготь.
— Понятно, — сказал Максим Вавилов.
— Что-то вы быстро управились!.. — заметила она с иронией.
— Это очень качественная работа, — скорее себе, чем ей
сказал старший оперуполномоченный. — Сделанная профессиональной аппаратурой.
— Какой аппаратурой?
— Неважно. Так вы показывали эти снимки Самгиной?
— Катьке-то? Показывала! А она говорила — выброси ты их! Чем
больше будешь смотреть, тем больше они тебе будут душу рвать!
— А где вы их ей показывали? На работе? В Останкине?
— Да на работе разве я могу?! У нас там, знаете, не люди, а
волки! Тигры! Одна эта Катька и была порядочная! Мы с ней кофе пили, там у нас
кафе есть, шикарное такое, все начальство туда обедать ходит. А нам обедать
дорого, так мы просто посидеть ходили, кофейку попить среди приличных людей.
— И в кафе вы показывали ей снимки?
— Ну да, говорю же!
Максим секунду подумал и достал из портфеля фотографию,
полученную от полковника Уолша.
— Посмотрите, пожалуйста, Ира.
— А это что такое?
— Вам известен этот человек?
Она только один раз глянула и сразу же сказала:
— Не-ет! Только.., ой, господи, как он на Колю похож! — Она
еще посмотрела, а потом пожала плечами. — Да вроде и не очень похож! Так, есть
что-то общее. А кто это такой-то?!
Максим Вавилов поднялся.
— Значит, вам придется подъехать к нам на опознание, — жестко
сказал он, чтобы не раскиснуть от жалости.
Она охнула и зажала рот рукой.
Не давая ей опомниться, он раскрыл удостоверение и сунул его
ей под нос.
— Убойный отдел, — выговорил он привычное словосочетание, —
майор Вавилов. Вот эти фотографии я заберу с собой.
Женщина отняла руку ото рта и сказала тусклым голосом без
всякого выражения:
— Да что же это такое делается-то?
Максим Вавилов вышел из квартиры, побежал было по лестнице
вниз, потом остановился, достал телефон и набрал номер, который дал ему
полковник Уолш.
