– Непременно, – полковник Гущин отсалютовал бокалом.
Глава 46
Шуша-шопоголик
А дома клубилась какая-то мутная мгла. Шуша утром сразу почувствовала это. Та-а-акой напряг.
Но некогда, некогда вникать, разбираться. Она ощущала себя птицей, оторвавшейся от земли, змеем воздушным, парящим под облаками. Не глупой восторженной телкой, хлюпающей носом по каждому поводу, а женщиной… женщиной настоящей, сладкой, возлюбленной, отдавшей себя, пылающей страстью. Как там пишут в этих любовных романах? О, мама миа!
И пусть тут дома все катится к черту, ей все равно.
Отец Михаил Финдеев в это утро завтракал неторопливо, и служебная машина за ним не пришла, он вызвал такси – во Внуково в аэропорт.
– Куда на этот раз летишь? – странным тоном спросила его Оксана Финдеева, мать.
– На Вологодчину, ребята частный самолет организовали. Как раз под выходные. Через час там. Предвыборные дела, а потом в субботу поохотимся, давно собирались. В воскресенье вечером прилечу назад.
Отец говорил все это медленно, словно выжимал из себя слова. И не спускал глаз с Шуши, сидевшей за столом напротив.
– Ну что, дочь?
– Все путем, папа, классно повеселиться.
Мать поднялась из-за стола. И вот шаги ее уже на лестнице – к детской сестры Женьки.
– На занятия, смотрю, опять не торопишься, – заметил отец.
– У нас сегодня позже.
– Хорошеешь все. Из утенка да в лебедя.
Шуша все поглядывала на наручные часики – не опоздать бы на автобус. Да, все последние дни она ездила из Нового Иордана в Москву на автобусе, пока такси вызовешь, в пробках настоишься. И так опаздываешь. А с НИМ договаривалась встретиться в полдень.
Это не я, это он лебедь.
Я его хочу.
Я его люблю…
Знали бы вы, как сильно я люблю его теперь.
Сколько раз Эдуард Цыпин… нет, принц, принц Фортинбрас говорил ей – ну как ты ездишь одна? Давай я утром буду заезжать за тобой. Нет, нет, нет – она отказывалась, чуть не плача. И даже вечером (правда, они никогда не гуляли допоздна) она запрещала ему подвозить себя – только до метро, где останавливается рейсовый автобус или маршрутки.
После близости в машине он настаивал, удивлялся, даже злился. Почему ты не хочешь? Я что, не достоин знакомства с твоей семьей?
Она обнимала его, целовала, умоляла, начинала плакать. Ну как ты не понимаешь, как же тебе объяснить, любимый мой, мать увидит тебя и непременно, непременно потащит в дом – знакомиться. В наш великолепный дом она приведет тебя, и ты сначала будешь удивлен и доволен – «а ты круто живешь, Шуша».
Но потом мать покажет тебе сестру Женьку. Она никогда не смирится с тем, что ее обожаемую младшую дочь стыдятся и ненавидят, прячут от людей, брезгуют ею.
И все разом обратится в ад.
В тот самый ад, из которого я едва спаслась.
С тобой, мой принц.
– Я тебя подброшу до полпути, – сказал Михаил Финдеев.
– Не нужно, папа.
– Не хочешь ехать со мной?
– С кем ты летишь?
Это спросила мать, неслышно вновь явившись на пороге.
– С Баклаковым.
Мать поднесла руку ко лбу.
– Ты не говорил мне.
– Это вчера только решилось. Как раз под выходные. Давно ведь собирались.
– А вещи?
– Какие вещи?
– Для охоты. Что, так и будешь там в костюме?
– Там все есть в охотхозяйстве. Все уже приготовлено.
Шуша смотрела на родителей. Отец лгал, а мать… она едва скрывала слезы. Но что-то сейчас еще в ее лице. Такое, чего Шуша прежде не замечала.
К черту это все. И я буду лгать.
– Всем привет, да, кстати, я ночую у подруги. Завтра мы на рок-концерт, а потом по клубам с большой компанией, так что не волнуйтесь, – она поднялась из-за стола. – Папа, хорошо долететь, мама – отличного дня.
Они не обратили на ее слова никакого внимания.
Но потом на пороге она оглянулась. Отец Михаил Финдеев смотрел на нее. И что-то тоже мелькнуло в его глазах, не отцовское, привычное, – иное.
Автобус. Новый Иордан.
Станция метро. Москва.
У метро она тормознула частника и помчалась сначала по проспекту, потом по Садовому кольцу. На перекладных. На крыльях любви.
И естественно, опоздала зверски. Но Эдуард Цыпин ждал ее.
– Привет.
Нет, теперь не она первой бросилась ему на шею, а он сжал ее в объятиях, ища ее губы губами.
– Я тут чуть не сдох без тебя.
Она смотрела на него, не могла наглядеться.
– И я. Я ночью совсем не спала. Я останусь с тобой? Хочешь, я останусь с тобой?
Он зарылся лицом в ее волосы. Странно, но он тоже изменился – порывистый как мальчишка, очень страстный. Шуша ощутила сладкую дрожь внутри.
– Все, что хочешь, – для тебя, все, что пожелаешь. Куда ты хочешь, куда поедем?
– По магазинам, – Шуша глядела на него лукаво. – Что, слабо, мой принц?
Кто-то говорил ей, кто-то из подружек, что «запавшего на тебя» парня с самого начала надо «как следует выставить», чтобы он понял, что не все даром в этом мире, что ты – девочка с запросами. Через это он, мол, станет лишь дороже тебя ценить. Шуша эту бабью мудрость хранила в своей копилке. И трепеща от любви и желания, готовая отдаться ему прямо сейчас, она все же решила играть роль, как и в тот раз, когда пыталась представить из себя «девочку-вамп». Может, ничего и не выйдет, как и в прошлый раз. Но любовь – это то-о-о-онкая игра, все девчонки это твердят, все женские журналы пишут об этом. А раз твой парень живет с тобой, имеет тебя – он должен платить за удовольствие.
Внутренний голос возроптал – не лучше ли жить своим умом, Шуша?
Но было уже поздно.
– Отлично, сначала поедем по магазинам. Куда?
– В «Атриум» на Курской.
Вот так! Она ему приказывает. Она ему уже приказывает! В «Атриум», мой принц. Там пропасть магазинов, и ты купишь мне много всего.
В торговом молле «Атриум» у Курского вокзала (это вам не провинциальная «Планета» в Новом Иордане) Шуша начала резвиться, как дитя.
Глупо, конечно, но без блеска для губ бутик «Рив Гош» не покинешь, и это вот молочко для тела в «Lush», что делает кожу как шелк. Затем Шуша надолго зависла в H&M – модненько и не обременительно, все девки тащатся. Потом захотелось чего-то поинтереснее.
Бутик с вечерними платьями.
– Зайдем, – кивнул Эдуард Цыпин.
