— Кого?
— Мать Лорны Хендерсон. Девочки, которую мы нашли на ферме у Труповоза. Вчера ночью Мишель Хендерсон была в больнице. Медсестра обвиняла Труповоза в смерти своей дочери и разрушении своей семьи. Есть и причина, и удобный случай. Прокурор согласится, нужно только их подтверждение и ордер на обыск.
Последовала минутная пауза, потом Логан услышал, как Инш кому-то сердито выговаривал. Потом голос инспектора снова прорезался в телефонной трубке.
— О'кей — сказал затем инспектор в трубку, и голос его прозвучал так, будто он хотел кого-то избить. — Берите ее, сажайте в камеру и немедленно ко мне! Труповоза больше не убьешь. А этот ребенок может быть еще жив.
Они стояли на занесенной снегом верхней ступеньке лестницы, и Логан снова нажимал на кнопку звонка. Ватсон поинтересовалась, не хочет ли Логан, чтобы она к чертовой матери высадила эту дверь. Щеки и нос у констебля покраснели, дыхание ее превращалось в пар в морозном воздухе. Два полисмена, стоявшие сзади, освобожденные Логаном от изнуряющей работы в больнице, выразили свою полную поддержку. Они хотели поскорее спрятаться в помещении от леденящего холода.
Логан уже был почти готов кивнуть в знак согласия, как дверь приоткрылась и выглянула медицинская сестра Мишель Хендерсон. Ее волосы выглядели как гнездо шимпанзе.
— Чем могу вам помочь? — спросила она, все еще не снимая дверную цепочку. От нее пахло перегаром. Пила джин.
— Откройте нам, миссис Хендерсон. — Логан протянул удостоверение. — Вы должны нас помнить. Нам нужно поговорить о том, что произошло вчера ночью.
Мишель Хендерсон закусила губу и посмотрела на них, как на четырех черных ворон, присыпанных снегом.
— Нет, — сказала она, — я не могу. Мне нужно собираться на работу.
Она попыталась закрыть дверь, но констебль Ватсон придержала ее ногой и потребовала:
— Открывайте, или мы выломаем дверь!
— Вы не можете это сделать! — с волнением сказала Мишель Хендерсон, сжимая воротник халата.
Логан вытащил из кармана лист бумаги.
— Можем, — кивнул он. — Мы просто не хотим этого делать. Открывайте.
Мишель Хендерсон открыла дверь и впустила их внутрь.
В крохотной квартире медсестры было жарко, как в печке, и значительно чище, чем в прошлый раз, когда они к ней приходили. Пыль хозяйка вытерла, по ковру прошлась пылесосом, даже «Космополитены» на кофейном столике сложила аккуратной стопкой. Она села в одно из коричневых кресел и, как маленькая девочка, подтянула колени к подбородку и обняла их руками. При этом обнажились ее бедра, и Логан, сев на диван, очень старался не смотреть в ее сторону.
— Вы понимаете, почему мы здесь, не так ли, Мишель? — спросил он.
Она старательно отводила глаза.
Логан выдержал паузу.
— Я… мне нужно собираться на работу, — сказала Мишель Хендерсон, но даже не попыталась встать, только крепче и крепче обнимала руками колени.
— Что вы сделали с орудием убийства, миссис Хендерсон?
— Если я опоздаю, то Маргарет не сможет уйти. А ей ребенка надо из яслей забирать. Я не могу опаздывать…
Логан кивнул, и полисмены вышли из гостиной, чтобы быстро произвести первичный осмотр.
— У вас кровь была на всей одежде, так ведь, миссис Хендерсон? — продолжил опрос Логан.
Она вздрогнула, но ничего не сказала.
— Вы заранее это спланировали? Чтобы он заплатил за то, что сделал с вашей дочерью?
Молчание.
— Мы записываем вас на пленку, миссис Хендерсон.
Она неотрывно смотрела на пятно на ковре, которое каким-то образом сохранилось после влажной уборки.
— Сэр?
Логан поднял глаза: в дверях стоял полицейский, обхватив руками отбеленные вещи — джинсы, футболку, спортивную куртку, пару носков и кроссовки.
— Это все висело на радиаторе в кухне, — доложил полисмен. — Еще влажные.
Логан посмотрел на медсестру:
— Миссис Хендерсон?
Нет ответа.
Логан со вздохом добавил:
— Мишель Хендерсон, вы арестованы за убийство Бернарда Данкана Филипса.
Дути-парк — хорошо отманикюренный участок парковой зоны, тянущийся вдоль берегов реки Ди, с прудом, в котором летом плавают утки, с эстрадой для оркестра и копией «Иглы Клеопатры».
[12]
Любимое место горожан, предпочитающих отдыхать семьями, с просторными лужайками и аллеями, где дети могут резвиться в свое удовольствие. Даже укрытый хрустящим снежным покровом, Дути-парк все равно привлекал абердинцев. Снежные бабы, в разной степени готовности, виднелись тут и там на широкой белой равнине, напоминая каменных идолов: молчаливые стражники, хранители всего, что они видели.
Джейми Макрит, которому через две недели должно исполниться четыре года, как раз за день до Рождества, гулял в парке со своей мамой — и исчез. Теперь его мама, молодая женщина лет двадцати пяти, рыдала на скамейке в Зимнем саду. Длинные рыжие волосы цвета осенних листьев выбились из-под вязаной шапочки с дурацкой золотой кисточкой на макушке. Рядом с молодой женщиной суетилась взволнованная женщина с маленьким ребенком в коляске, пытаясь хоть как-то ее успокоить.
Зимний сад, большое здание в викторианском стиле, состояло из окрашенных в белый цвет металлических конструкций, несущих на себе тонны стекла. Под стеклом скрывались от снега и ледяного ветра кактусы и пальмы, и именно здесь был центр наибольшей активности людей в полицейской форме.
Логан нашел инспектора Инша стоящим на выгнутом дугой деревянном мостике, перекинутом над голубым прудом с золотыми рыбками:
— Сэр?
Инспектор оглянулся, черты его лица искажала мрачная гримаса, он выглядел уверенным и одновременно беспомощным.
— Вы слишком долго ехали, — укоризненно произнес он.
Логан решил наживку не заглатывать и просто сообщил:
— Миссис Хендерсон пока молчит. Но мы нашли ее одежду, ту, в которой она пришла в больницу. Сушила ее на батарее в кухне. Все было замочено в отбеливателе, ни одного живого места не осталось.
— Эксперты? — спросил Инш.
— Отправил их обследовать стиральную машину и кухню. Эта одежда вся была пропитана кровью. Мы найдем.
Инспектор кивнул, погруженный в свои мысли.
— Хорошо, что хоть здесь что-то есть, — сказал он наконец. — Мне звонил шеф полиции, сказал, что это последний ребенок, который у нас исчезает. Сюда уже собираются четыре спеца из «Лотиэн энд Бодерз», самые лучшие. А мы тут разговариваем…
