— Добрый вечер, Даги, — сказал он с улыбкой. — Мы принесли тебе виноград.
И поставил бумажный пакет на одеяло в ноги старику.
Даг шмыгнул носом и продолжил смотреть в молчащий телевизор.
— У меня сейчас был интересный разговор с одним человеком, Даги. О тебе говорили. — Логан нагнулся и взял из пакета виноградинку. В свете телевизионного экрана виноградины выглядели как гангренозные геморроидальные узлы. — Он указал на тебя как на человека, похитившего и убившего Джорди Стефенсона. Он своими глазами видел, как ты это сделал! Как тебе это, а, Даги? Для начала у нас имелись вещественные доказательства, теперь у нас есть свидетель.
Никакой реакции.
Логан достал еще одну виноградину:
— Свидетель сказал еще, что ты убил ту маленькую девочку. — Это была ложь, но никогда не знаешь, как это сработает. — Ту самую, которую мы нашли в мусорном мешке.
Это отвлекло внимание Дага от телевизионного экрана. Он сел, опираясь на несколько подушек, и уставился на Логана здоровым глазом. Потом отвел взгляд и снова начал смотреть в телевизор.
В сумрачной палате наступило долгое молчание. Освещаемый призрачным светом телевизионного экрана, Отчаянный Даг, со своими впалыми щеками и глубоко запавшими глазами, выглядел как скелет. Его зубы все еще лежали в стакане с водой.
— Зачем ты убил ее, Даги?
— Знаешь, — сказал старик, — в молодости я был тот еще жеребец. — Его голос был низким и скрипучим. Как шепот, проходящий через битое стекло. — Те, которые были помоложе, они не возражали. А женщины прямо из трусов выскакивали, так им хотелось с Даги перепихнуться. Им это нравилось. Женщинам. Но эти больные уроды…
Старик закашлялся и сплюнул мокроту в больничное судно.
— Мне сообщили, что Джорди остановился у своего братца-пидора, в Роузмаунте. Они братья по отцу. Ну, я и начал собираться. Нанести им небольшой визит. Джорди всегда круто начинает, знаешь ли. Он — мужик. А я так, старый пердун. Иди домой, дедуля, а то я тебе ковырялку оторву…
Беззубая улыбка перешла в смех, который опять закончился приступом удушливого кашля. Даг откинулся на гору скрипучих больничных подушек, тяжело задышал.
— Ну я и выбил из него все говно. Прямо там, в прихожей. А потом его расфуфыренный братец-ублюдок выскочил из спальни, орет, мать его. В розовом домашнем халате. Ну а мне-то что? Может, он там ванну с пузырьками принимать собрался или еще каким дерьмом заняться. И тут мне послышалось, будто ребенок плачет. — Старик даже головой затряс от воспоминаний. — Придурок этот стоит передо мной, кричит: «Вы не можете сюда войти! Вы не можете этого сделать!» А мне насрать на него. И я слышу, что плачет кто-то. Я и пошел посмотреть, что там такое. А этот пидор припудренный не отходит, кричит: «Вы права не имеете…» — Даг ударил кулаком в ладонь. — Бац. А в спальне маленькая девочка. И на ней нет ничего, только дурацкая шапка Микки Мауса. Знаешь, с ушами такая? — Он взглянул на Логана, как бы желая получить подтверждение, но тот был слишком шокирован, чтобы что-нибудь произнести. — Ну, смотрю я на эту голую писюху, и на этого ублюдка, тоже почти без одежды. — Он скривился. — Вышел в прихожую и из него тоже все говно вышиб. Больной ублюдок.
Логан наконец пришел в себя и смог выдавить:
— А что с девочкой стало?
Отчаянный Даг Макдаф посмотрел на свои руки. Они лежали на коленях, как высохшие когтистые лапы. Артрит только начинал превращать суставы в распухшие, болезненные узлы.
— А, да. Девочка… — Он откашлялся. — Она… она вошла, когда я давал ублюдку прощальный пинок. Она не наша была. Иностранка. Знаешь, вроде немки, а может быть, норвежка какая-нибудь. Что-то вроде этого. Смотрит на меня громадными карими глазами, плачет и произносит охеренно грязные вещи, вроде: «Я буду сосать твой член» и «Трахни меня в попку…» И все повторяет и повторяет. — Старик прерывисто вздохнул и затрясся в приступе кашля. Когда кашель наконец закончился, Даг был белым как молоко. — Она… Она обхватила меня за ногу, совсем голая, плачет, соплями всего испачкала, и все повторяет, что хочет, чтобы я ее в попку трахнул. Я… я ее оттолкнул… — Голос дрогнул. — Она ударилась о камин. Бац. Прямо головой о кирпич.
Даг погрузился в свои мысли, Логан и Ватсон молча пытались переварить то, что только что услышали. Первым нарушил тишину Даг.
— Я поставил Джорди на ноги, привез в тихое местечко и замочил, — сказал он. — Слышал бы ты, как он орал, когда я рубил ему колени. Грязный ублюдок.
Логан прокашлялся и спросил:
— А как получилось, что ты оставил в живых его брата?
Даг посмотрел на него снисходительно:
— Работу надо было сделать. Послание доставить. Я на следующий день хотел вернуться. Показать, что делают с такими больными ублюдками, как он. Знаешь, с ножиком-прыгунком. Когда я вернулся, там уже повсюду ползали эти свиньи. И на другой день, и на следующий день тоже…
Логан кивнул. Первым отрядом полицейских была его команда, они тогда арестовали Нормана Челмерса. Другие полицейские проводили поквартирный опрос, искали свидетелей. А все это время Отчаянный Даг Макдаф, не особенно скрываясь, наблюдал за ними.
— Стоял как гребаный идиот под снегом и дождем, нажил себе пневмонию вдобавок к раку. — Даг опять погрузился в молчание, уставившись в пустоту, и его молочно-белый глаз мерцал в свете телевизионного экрана.
Логан встал:
— Прежде чем уйти, хочу кое о чем спросить. Что это было за послание?
— Послание? — Отчаянный Даг расплылся в широкой беззубой улыбке. — Не кради у того, на кого работаешь.
32
В комнате для допросов было очень душно. Радиатор в дальнем углу нещадно нагревал воздух, а тусклое, наглухо закрытое окно окончательно отказалось пропускать в помещение свежий воздух. Запах несвежих носков и потных подмышек наполнял комнату. За столом сидел Кэмерон Андерсон и врал.
Логан и Инш сидели напротив; с непроницаемым видом они в очередной раз выслушали историю о том, что во всем виноват Отчаянный Даг Макдаф. И еще о том, что никакого отношения он, Кэмерон Андерсон, к мертвой девочке не имеет.
— Хорошо, — сказал Инш, скрещивая громадные руки на бочкообразной груди. — Вы заявляете, что старик привел ребенка с собой.
Андерсон попытался изобразить чарующую улыбку:
— Именно так.
— Отчаянный Даг Макдаф, убивший десятки людей, идет к вам, чтобы похитить вашего брата и отрубить ему коленные чашечки. При этом он берет с собой четырехлетнюю девочку. Это что, акция такая социальная — покажи внучке свою работу?
Кэмерон облизал потрескавшиеся губы и сказал, что может еще раз рассказать им, как все было, — наверное, уже в двадцатый раз. У него очень хорошо получалось. Как будто его не раз допрашивали в полиции прежде. Однако ни одной записи о том, что его арестовывали, не было.
