— И?..
— Выяснилось, что ее сын, Мартин Грей, сидит в тюрьме Питерхед. Он туда загремел на двенадцать лет за похищение и изнасилование. Мерзавец почти неделю держал в цепях шестнадцатилетнего парнишку, пичкал его наркотиками.
— Господи…
— Грей и Вайзмен сидели в одном блоке.
Фолдс отпил кофе и сказал:
— Косвенные доказательства — это неплохо, но нам нужны свидетели, отпечатки…
— Вот этого мы не имеем. У Вайзмена было время, чтобы всё обдумать. Совершая преступление, он принимает все меры предосторожности, надевает перчатки, чистит после себя…
— Мне не нравится мысль, что кто-то может безнаказанно убить старшего офицера полиции, пусть и на пенсии. — Фолдс забарабанил пальцами по столу. — Ладно, что дальше, ребята?
— Пока еще не решено. Инш не появлялся.
Фолдс взглянул на часы:
— Но он ведь не отстранен, так?
— Нет, но смерть Брукса была для него настоящим ударом. Старший инспектор сказал, что надо дать ему пару дней…
Фолдс уже набирал номер телефона:
— Пожалуй, я ему позвоню, пусть знает, что мы здесь, если ему захочется с кем-нибудь поговорить. — Он молча ждал некоторое время, потом оставил послание на автоответчике. — Странно, что Инш не отвечает по мобильному…
Логан попробовал позвонить инспектору на домашний телефон. Он звонил, звонил и звонил, а в ответ слышал: «Вы попали в дом инспектора Инша. Боюсь, мы не сможем сейчас подойти к телефону…»
— До чего ж ты популярный, — сказал Вайзмен, прислушиваясь к голосу на автоответчике: «Перезвоните, как только получите это послание. Спасибо». Бииииип.
Он нажал на кнопку «Стереть».
— Как ты себя чувствуешь, толстячок? Наверное, проголодался?
Инспектор мог только с ненавистью смотреть на него.
Вот бедняга, ха-ха, подумал Вайзмен. Инш выглядел не лучшим образом: свинячье лицо распухло, покрыто кровоточащими ссадинами. Потребовалась уйма клейкой ленты, чтобы привязать этого жирного борова к креслу, но дело того стоило: так приятно смотреть, как он извивается.
Вайзмен улыбнулся и поставил на обеденный стол раскаленную сковороду. Комнату наполнил запах горящего лака, который перекрыл вонь естественных отправлений: ни Инш, ни его жена в течение восемнадцати часов не имели доступа к туалету.
— Ммм… — Вайзмен понюхал шипящее мясо на сковородке. — Хочешь?
Глаза Инша напоминали горящие угли. Если бы взглядом можно было убить, толстяк превратился бы в ходячее орудие.
— Ой, куда подевались мои манеры? Дамам вперед. — Вайзмен схватил жену Инша за волосы, оттянул ее голову и отклеил скотч, закрывавший рот. — Если закричишь, сучка, я тебя убью, — предупредил он.
Женщина разрыдалась:
— Пожалуйста! Пожалуйста, отпустите нас! Мы никому ничего не скажем! Вы можете просто уйти, и никто ничего не узнает!
Вайзмен ударил ее по щеке.
— СМОТРИ МНЕ В ЛИЦО, МАТЬ ТВОЮ! — прорычал он. — Что я, по-твоему, должен сделать? Обрить голову и купить рыжий парик? Думаешь, сработает? Думаешь, никто не узнает? — Он снова ударил ее. По подбородку женщины текли кровь и слюни.
Вайзмен слышал, как за его спиной Инш сражается со своими путами.
— Сиди спокойно, жирный, или она у меня получит.
Шум стих.
Вайзмен ткнул вилкой в сковородку и поднял кусок. Мясо прекрасно зажарилось: сверху и снизу корочка, по краям выступает сок. Жир капал сначала на ковер, потом на платье женщины.
— Ешь.
— Пожалуйста…
— Я повторять не буду.
Она осторожно откусила. Прожевала и проглотила.
Вайзмен взглянул через плечо на толстяка:
— Не волнуйся, тебе тоже хватит. — Он схватил второй кусок и повернулся к инспектору: — Давай заключим сделку. Ты это съешь, или я перережу ей горло.
С этими словами он сорвал ленту со рта Инша. Инспектор зарычал, намереваясь что-то крикнуть, но Вайзмен сунул ему в рот кусок мяса. Инш изловчился и выплюнул его.
— Ах ты… — Вайзмен схватил толстяка за ухо и сжал как клещами. — Ты и в самом деле думаешь, что я пожалею ее? — Он еще раз сжал ухо. — Давай жри свой завтрак, мать твою.
— Я убью…
— Перестань. Я дал тебе шанс спасти свою любовь, а ты его просрал. — Вайзмен подошел к столу и взял нож.
Женщина заплакала, закрыв глаза.
— Твои последние слова, сучка?
— Не надо! Я… я съем! — По лицу инспектора стекал пот. — Только не трогай ее! Она ничего тебе не сделала, это всё я. Только я. Не она…
— Так-то лучше. — Вайзмен положил нож, наколол на вилку кусок мяса, который только что выплюнул Инш, сдул с него собачью шерсть, подцепившуюся с ковра, и поднес Иншу.
Инш уставился на мясо, потом на жену, затем снова на мясо. Глубоко вдохнул. Зажмурился. И откусил. Как ни странно, его не вырвало, он прожевал и проглотил кусок.
— Ну вот, хороший мальчик, — похвалил Вайзмен и улыбнулся. — Нравится? Ведь вкусное и нежное, не правда ли?
— Я… — Инша снова чуть не вырвало.
Голос женщины был тонким и дрожащим:
— Дэвид? В чем дело?
— Ты хочешь блевать, толстячок? Ну ничего. Там, где я его взял, еще навалом.
Инш боялся взглянуть на жену.
— Всё будет хорошо, дорогая, — промямлил он.
— Давай, жирняк, поведай своей женушке, что делает Мясник. Не стесняйся, — засмеялся Вайзмен.
— Скажи мне, Дэвид…
— Говори!
— Он убил по меньшей мере двенадцать человек. Разрубил их на части и… съел.
Глаза женщины расширились, затем она посмотрела на сковородку:
— Боже милостивый…
Вайзмен наклонился и прошептал на ухо Иншу:
— Что же ты не спрашиваешь, где твои дочери.
Инспектор закричал.
22
Ренни ворвался в комнату с криком:
— Ни за что в жизни не догадаешься!
Логан и головы не поднял:
— Куда подевался чай?
— Вайзмен снова позвонил на Би-би-си Торри Бэттеру, в два часа. Старший инспектор требует, чтобы все немедленно собрались в комнате для брифингов.
Старший инспектор, ответственный за расследование, нарисовал красную букву X на белом картоне.
— … третья группа снайперов будет вот здесь. Одетые в гражданское полицейские будут сидеть в двух машинах, вот здесь и здесь. Еще трое будут гулять с собаками. — Новые закорючки на картоне. — Все остальные будут сидеть в служебных фургонах без опознавательных знаков, вот здесь, здесь и здесь. — Он кивнул помощнику, и на экране появился слайд: серый с белым радиофургон. — Би-би-си дает нам этот фургон при условии, что один из их операторов будет присутствовать при аресте.
