— Если бы! Он попал под программу защиты свидетелей. Вы знаете, как у них: сами законы устанавливают. Вот когда им что-то нужно, тогда: «Мы ведь одна команда», разве не так? Вот что я скажу…
— Хорошо, как насчет ее расписания? Есть хоть какие-нибудь данные, что она ходила на собрания?
— А? Да нет, никто из ее друзей ничего такого не говорил. И в дневнике ничего такого нет.
— Вы не могли бы связаться с сотрудниками программы защиты свидетелей и попросить их разрешение…
— Вообще-то да, но вы там губы не раскатывайте.
В спальню вошел Алек — видеокамера болтается в одной руке — и присел на подоконник:
— Не обижайся, но по телику все это будет выглядеть паршиво. Где Ее Величество Злючка?
— Пописать пошла. Они внизу закончили?
— Еще одно место преступления, везде кровь, и ничего больше. Если и дальше так будет продолжаться, половину этого гребаного фильма составят кадры, где люди в белых халатах что-то ищут.
— Прости, если наше расследование нагоняет на тебя тоску, Алек.
Оператор пожал плечами:
— Ты тут ни при чем. Но нам нужно…
— Ох, ради всего святого! — В дверях появилась Стил и уставилась на ковер цвета овсянки. По центру шла цепочка кровавых следов, заканчивавшаяся у ног оператора. — Алек!
— Упс… В кухне от этого некуда было деваться…
— А теперь это по всему гребаному дому!
— Простите.
— Ты хоть представляешь…
Логан остановил ее:
— Вроде бы зацепка нашлась. Хитер Инглис и Хэйзел Стефен ходили к «Блюстителям веса».
— А Валери Лейт?
— Пока сказать не могу. Жду, когда договорятся с парнями из программы защиты свидетелей.
— Ну да. К тому времени мы уже все выйдем на пенсию по старости. Если она ходила к «Блюстителям…», то на месте преступления должны быть какие-то следы. Обезжиренные продукты, анкеты для членов ассоциации, брюки до и брюки после, ну что-нибудь в этом роде. — Стил расстегнула свой халат. — Нам придется основательно пошуровать, ребятки.
— Главное… главное — не паниковать… — Крик Новичка доносился до нее с той стороны решетки, где умер Данкан, где сильнее всего была ТЬМА. — Слышите меня? Надо сохранять спокойствие…
По крайней мере, он перестал кричать.
Хитер взяла еще один эскалоп из фольги и откусила. Очень вкусно.
— Он у нас немного нытик, не правда ли?
— Оставь его в покое, он просто испугался.
Хитер слышала, как Новичок возится в темноте, хватается за прутья решетки.
— С кем вы разговариваете? Почему вы не скажете мне, с кем вы разговариваете? Что происходит? Что…
Она остановила накатывающую волну паники.
— Я разговариваю со своим мужем.
— А он… Привет… Почему?..
— Он не будет с вами разговаривать. Потому что он умер.
— О, мой бог… Меня заперли с сумасшедшей…
Хитер кивнула, хотя мужчина не мог ее видеть.
— Это верно, я сошла с ума.
Последовала долгая пауза… Затем Новичок спросил:
— Как вас зовут?
Хитер прожевала, проглотила и ответила.
— Вы Хитер Инглис? Хитер Инглис? Я о вас слышал… О господи… — Он начал плакать. — О господи, мать твою… тогда это был… он, верно? Мясник… О…
— Кто такой…
— Я его не видел! Я был… на заднем дворе и… О боже, Хэйзел… Что случилось с Хэйзел? Где она? ГДЕ МОЯ ЖЕНА ХЭЙЗЕЛ? — Он снова закричал: — ХЭЙЗЕЛ!
— Ну это уже начинает надоедать. — Данкан плюхнулся на матрас и принюхался к пакету из фольги, который держала Хитер. — Пахнет здорово.
— Хочешь?
— ХЭЙЗЕЛ!
— Не могу. Ведь я мертвый, забыла?
— ХЭЙЗЕЛ! — Крики сменились рыданиями. — Хэйзел…
Хитер стало его жалко.
— Вы есть не хотите, мистер Новичок? Хотите что-нибудь съесть? — Она поднесла один из эскалопов к решетке. — Очень вкусно.
— Хэйзел…
— Вам надо беречь силы.
— Хитер, не думаю, что тебе стоит так привыкать к этому парню.
Рыдания некоторое время продолжались, но вскоре мистер Новичок согласился выпить воды и съесть эскалоп. Она слышала, как он принюхивается, затем хрустит корочкой и бормочет:
— Что это? — Потом жует. — Телятина. Я так думаю… или свинина? В темноте не разберешь. Может быть…
Новичок уже давился, его рвало.
— Что с вами?
— Ааа… Боже милостивый. — Мокрый хлюпающий звук — его снова вырвало на металлический пол.
Затхлый воздух наполнила вонь, от которой выворачивало наизнанку.
— Ну не настолько же плохо.
Он снова рыдал:
— Это человечина. О господи… Разве вы не понимаете? Во всех газетах писали, что Мясник убивает людей и разрубает их на куски, как мясо. Мы едим людей…
Данкан кивнул:
— Знаешь, а ведь он прав.
Хитер почувствовала приступ тошноты.
— Но я это ем уже сто лет…
— У тебя не было выбора, так ведь, ты же понимаешь? Или это, или умереть с голода.
Хитер смотрела на Данкана и вспоминала, что Мясник с ним делал.
— Это был ты? Всё время… это был ты.
Он кивнул.
— Ох, Данкан.
Ее мертвый муж улыбнулся:
— Эй, по крайней мере, я был вкусным. — Он показал на пакет: — Не дай пропасть этому зазря…
— Но ведь это человечина…
— Это просто мясо. Солнышко, в конечном счете это всё только мясо.
Хитер взяла еще один кусок из пакета.
— Не могу…
— Можешь.
Данкан оказался прав.
29
Алек поднял камеру и направил ее через лобовое стекло на темный дом:
— Мы ищем что-то конкретно?
Логан подождал, скажет ли что-нибудь Стил, но она уже выбралась из машины и успела закурить сигарету. Сине-белая лента ограждения колыхалась на ветру; извивающийся, как змея, конец запутался в ветвях кустарника, росшего вдоль стены из песчаника у дома Лейтов. Кроме этой ленты, ни малейших признаков того, что здесь совершено преступление.
Сержант вытащил из кармана ключ — за ним пришлось заезжать в участок, — отпер входную дверь и зажег свет. Из маленькой пластмассовой коробки на стене раздался визгливый писк, и тут же замелькал огонек, показывая, что кто-то вторгся в «зону 1». Логан быстро набрал код, также раздобытый в участке. Один, девять, девять, пять — год, когда Лейты поженились. Сигнализация отключилась.
