– Здравствуйте, Александр Владимирович, – я подвинула ему стул, – добро пожаловать за наш скромный стол!
– Привет, – его лицо выглядело жалобным, он посмотрел на меня с невыразимой тоской и присел, – что празднуете?
– День освобождения! – Я налила полную рюмку и подвинула ближе к нему.
– Понятно, – он опустил глаза, – за что пьём?
– За то, – я посмотрела на него и широко улыбнулась, – что в полку друзей прибыло! Ура!
Все молча выпили. Я отодвинула стул, включила музыку погромче и пошла на балкон. Внутри бушевала такая ярость, что я способна была разорвать его на части, если не уйду. Лучше бы нам нигде больше не пересекаться!
– Ты куда? – спросила Мила.
– Покурить! – бросила я и хлопнула дверью балкона.
На улице уже было темно. Стоя на свежем воздухе, я ругала себя за то, что не смогла осуществить задуманное, а сразу выплеснула все чувства наружу. И зачем только я его встретила? И почему я так плохо разбираюсь в людях?!
– Ева, – услышала я за своей спиной.
Я натянула уверенную улыбку и обернулась.
Только сейчас я заметила, какое у Саши измученное бледное лицо. Глаза его выдавали усталость и напряжение, причиной которого была я. Он вошёл, прикрыв за собой дверь, и посмотрел в мои глаза. На меня обрушились воспоминания о нашей последней ночи, о том, как близки мы были, каким нежным он был со мной. Мой Саша…
Не верилось, что случившееся сегодня между нами действительно произошло. У него был тот же любящий взгляд, полный обожания. У меня так пересохло в горле, что невозможно было даже сглотнуть.
В едином порыве мы соединили губы в поцелуе. Он обнимал меня так, будто боялся отпустить. Наконец Саша оторвался от меня и, тяжело дыша, произнёс:
– Я не знаю, что это, но всё время думаю о тебе. Меня так к тебе тянет, я не могу сопротивляться!
– Но я же твой друг…
– Моя голова сейчас лопнет от всего этого! – И он снова привлёк меня к себе.
«Будь что будет», – подумала я, целуя его. Так хотелось быть с ним, и неважно, каким путём. Быть ему другом или ещё кем-то, лишь бы эти родные руки обнимали меня сегодня. Я чувствовала себя пустой, безвольной, слабой, растоптанной, но ничего не могла поделать. Только его объятия приносили мне счастье и облегчение, дарили наслаждение и чувство полёта. В этот момент я почувствовала, что готова простить этому человеку всё, даже унижение, готова терпеть многое, только бы быть рядом.
Скольких же мужчин я бросила! Скольких отвергла! Моя гордость не позволяла мне даже разговаривать с единожды провинившимися, а где же она сейчас?! У меня даже не было сил оттолкнуть его и убежать, я тешила себя надеждой, что всё наладится, ведь именно меня ему было суждено полюбить. Шестое чувство подсказывало, что от этого порыва всё будет ещё только хуже, ведь я сама всегда говорила: «Если дать мужчине наступить на себя, он будет топтать тебя всю жизнь». Но мой разум проигрывал в битве с сердцем, и так всегда бывает, когда любишь по-настоящему.
Когда мы вышли с балкона, Митя с Милой обрадовались тому, что мы помирились. А я не решилась сразу рассказать подруге о том, что это не так. Стыдно было признаться, что никакого разговора даже не было, что всё повисло в воздухе. Как я ей могла сознаться, что ситуация только усложнилась? Сказать, что я – безвольная тряпка, мне тоже не хватило сил. Не хватило бы моего ума и на то, чтобы предположить, какие отношения будут у нас с Сашей дальше. Ясно только, что такие, какие удобны ему. А для меня наверняка сложные и неопределённые.
Мы пили, смеялись, веселились вчетвером. Сердце моё пело и радостно тянулось к нему, но в душе навсегда поселилась такая тоска, которую понять под силу только брошенным и одиноким.
Друзья заливисто хохотали, когда мы с Сашкой смешили их. Позже, уединившись, мы с ним потешались сами над собой. Я увидела его трусы с Чебурашкой и упала с кровати от смеха. На крики и звуки падающих тел прибежали наши друзья, которые, душевно беседуя, параллельно смотрели телевизор, и застали меня лежащей на полу в простыне, вытирающеи слезы от смеха, и хохочущего Сашку, прикрывающего от них свои весёлые трусы. Они ещё долго, недоумевая, пытались понять, что же нас так насмешило, потом плюнули и ушли обратно, оставив нас наедине.
Без лишних слов мы занимались любовью до самого утра, счастливые оттого, что обрели друг друга снова. Потому что не знали, что ждёт нас дальше. Он не знал ответа на вопрос, нужна ли я ему. Я, в свою очередь, бежала в другой город, пытаясь разобраться в себе. Впереди нас ждала разлука, поэтому каждый пытался получить от этой встречи как можно больше. Мы сгорали в одном костре. Вместе.
Утром он посадил меня на поезд. Всю поездку я провела в наушниках с любимой музыкой. За окном, сменяя друг друга, мелькали чудесные картинки. Светило солнышко, дул ветерок. Зелёные луга и деревья манили своей свежестью. С телефона посредством Skype я передавала ему все свои впечатления. Мы общались так, будто и не было ссор, не было расставания. Саша посылал мне десятки забавных смайликов и сердечек, признавался, что прошлая ночь была чудесна, говорил, что скучает.
Одна во всём вагоне, я сидела и улыбалась. На какой-то миг даже пожалела, что уезжаю. Захотелось остановить поезд и броситься в Сашкины объятия. Неважно, что там у нас произошло, и расстанемся ли мы, но моя жизнь изменилась. Я научилась жить, любить и чувствовать музыку. Окружающий мир предстал для меня в новых сверкающих красках. И теперь я брюнетка, чёрт подери! И мне так это идёт! Я многое приобрела за это время, так почему бы мне не улыбаться?
К тому же, я теперь знала одну важную вещь: он бросил меня не потому, что ему надоело, а потому, что испугался своей любви! Разлука добьёт его окончательно, и он поймёт, что жить не может без своей Евы. Покидая вагон, я спустилась по ступенькам и, ступив на перрон, почувствовала себя почти счастливой.
7 июня 2009 года
– Мила! Милочка! Привет! – визжала я, захлёбываясь от впечатлений, – я тебя не отвлекаю?
– Привет, – рассмеялась она в трубку, – я дома, валяюсь. Как ты? Совсем не звонишь мне почему-то.
– Мила, ты извини, я просто хотела побыть одна. Я же написала тебе сообщение, что добралась нормально.
– Да ладно, я всё понимаю…
– Знаешь, где я сейчас стою?! – Я покрутилась вокруг своей оси, мою юбку тут же подхватил шаловливый ветерок. – На Дворцовой площади!
– Ух ты! И как она? – спросила Милка. – Я её только по телевизору видела.
– Милочка, ты не поверишь, здесь всё так волшебно! Пусть Москва и столица, но Питер, я тебе скажу, – просто сказка! Здесь такая архитектура!
– Ты сейчас на площади?
– На ней самой! Тут тепло, полно народу, птички летают. Чистота такая. А вообще, я не знаю, как тебе описать такую красоту! Увидишь хоть раз – влюбишься навсегда. Рядом со мной Александровская колонна, тут же – Зимний дворец. Я слышала, как экскурсовод сказал, что все сооружения созданы разными архитекторами, в разных стилях, в разное время, – это просто удивительно, ведь все они так между собой гармонируют.
