– Тебе звонят, – сказала она. – Багиров. Принести телефон?
– Пожалуйста.
Багиров рассказал о смерти пленника.
– Теперь у нас ничего нет, – вздохнул Павел. – Заказчик ускользает. Нам до него не добраться. Ты все еще думаешь, что это Пилин?
– Не знаю…
– Впечатления субъективны. Такому типу, как Завьялов, нельзя доверять. Он кого угодно опознал бы ради спасения собственной шкуры.
– Как видишь, шкуру ему уберечь все же не удалось. Странная смерть… Кстати, будучи подростком, он посещал клуб сатанистов.
– Намекаешь, что он продал душу дьяволу? – усмехнулся Широков. – Ты же махровый материалист, Боря!
Багиров кашлянул.
– Я изменил некоторые свои принципы, – хрипло сказал он. – Материализм, как последний оплот прошлой жизни, тоже сдает позиции. Кстати, ты помнишь, что говорил Завьялов? Как заказчик ему представился? Демон Мрака…
– Обезумевший от страха человек и не такое мог ляпнуть. Неужели ты веришь в эти бредни?
– Жутко мне, – пробормотал Багиров. – Не знаю отчего, а жутко.
– Ты лучше Пилина ищи. Найдешь – убедишься, что никакой он не черт во плоти, а самый обыкновенный алкаш.
– И это тоже странно, – сказал Багиров. – Куда делся Жора Пилин? Его нигде нет. Ребята с ног сбились, а он как сквозь землю провалился.
Широкову факт исчезновения Жорки не показался зловещим.
– Москва – это тебе не деревня Березовка. Здесь легион спрятать можно, не то что одного Пилина. Ты еще область забыл. Жорка сидит без работы, а жить надо. Кушать каждый день, водочку употреблять. Мог он найти себе сдобную тетку из какого-нибудь загородного поселка? Еще как мог! Так что лежит он у нее на печи, ест калачи, а мы голову ломаем: не превратился ли гражданин Пилин в дьявольское отродье? Не разгуливает ли он по Москве в виде нечистой силы? Не сорит ли «зеленью» направо и налево, когда у него в дырявых карманах и рублей-то сроду не бывало? Ищи, Боря.
– Ищем…
– Ладно, я тебя не тороплю. Ты сам знаешь, что и когда делать надо.
Багиров молчал, дышал в трубку.
– Будь осторожней, Паша, – наконец сказал он. – Что-то на душе у меня не спокойно.
– От судьбы не уйдешь, – ответил Широков. – А от нечистой силы и подавно.
– Я не шучу, – рассердился Багиров.
– Какие шутки? Давид мертв, и убила его обычная пуля. Никакой чертовщины! Ты на чердаке что нашел? Винтовку или магическую атрибутику? А заправки наши чем изрешетили?
– Так-то оно так… – вынужден был согласиться Багиров. – Только осторожность соблюдать надо.
– Кто против? Меня уже целый эскорт повсюду сопровождает, скоро в туалет один не смогу зайти. Заметь, каким я стал послушным. Но всю жизнь в окопе провести нельзя, это сооружение временное. Рано или поздно выходить придется. А, Боря? Или мы с тобой бункер соорудим? Почище «Ставки»? И туда будем приглашать зарубежных партнеров? Наши-то ко всему привыкли, с ними особо церемониться нечего. Надо будет в бункер – придут в бункер. А заграничные бизнесмены к такой экзотике не приучены. Не поймут они нас.
– Ну и черт с ними! Покойникам бизнес вообще без надобности. И деньги на том свете не нужны.
Широков невесело рассмеялся.
– Да ты, Багиров, пессимист. С каких пор?
– Увидел бы ты труп Завьялова…
Разговор с начальником службы безопасности еще больше испортил Широкову настроение. Нищее и беззаботное прошлое впервые показалось не таким уж плохим. По крайней мере тогда ему не приходилось опасаться за свою жизнь. Деньги, недвижимость, акции, процветающая компания – все его достижения за последние годы вдруг потеряли былую значимость. Что они ему принесли? Бег по кругу. Сначала за вознаграждением в виде кругленького счета в банке и определенного престижа в обществе, а потом, когда приз уже попал к нему в руки, – бег превратился в бессмысленную изнурительную гонку. Кто больше? Кто дальше? Кто выше? Круче! Еще круче! А зачем?..
Вопрос «зачем?» все чаще ставил Широкова в тупик. Он уходил от этого назойливого вопроса, но тот словно задался целью изводить его. Так, наверное, чувствует себя пассажир на борту комфортабельного авиалайнера, который летит неизвестно куда. Выйти не выйдешь, а каким окажется пункт назначения, понятия не имеешь. Остается только пить дорогой коньяк, предлагаемый красивой стюардессой, и стараться не думать о будущем. Или прыгать на ходу… без парашюта, разумеется.
Внезапно перед Широковым возникла соседка Лена, ее испуганное, растерянное лицо. Она бы, пожалуй, прыгнула. Ему еще не приходилось видеть женщин с такими глазами – отчаянными, прекрасными и одновременно суровыми. Глаза, не знающие фальши и оттого глубокие, как темные озера. Мужчинам нужны другие – дразнящие, призывные, томные… обещающие…
– Как я глуп! – прошептал Широков. – Я сам не знаю, чего хочу!
Глава 48
Унно Мар и его спутники
Унно Мар так и не смог вспомнить, как ни старался, кто и когда показал им заветный портал…
Кажется, это был Агарисий. Он же велел им взять с собой Аньель. Собственно, то, что они возьмут с собой ученицу Мага, было его условием. Значит, все-таки Агарисий. Впрочем, какая разница?
Они оказались в зеркальном коридоре с множеством ответвлений. Все вокруг стремительно мелькало и отражалось. Путь вне времени…
Они едва заметили, как очутились на хрупком, почти неосязаемом мостике. Унно Мар огляделся – половину спутников они потеряли в зеркальном лабиринте. Зато Аньель была рядом…
Вокруг клубился разноцветный туман, почти как в их родном Городе. Но тут он был гораздо плотнее.
– Куда теперь? – спросил Унно.
Все молчали. Незнакомый мир хранил безмолвие.
– Мы сможем вернуться обратно? – робко осведомилась Аньель.
В Городе, охваченном междоусобицами, они оставили известное и привычное, знакомое до мелочей; бросили налаженную жизнь, всех тех, кого любили и ненавидели. По ту сторону моста перед ними лежало непостижимое…
– Будем действовать так же, как раньше, – сказал Райнлав. – Двигаться вперед. Ни на что не отвлекайтесь, никуда не сворачивайте, иначе… останетесь здесь навсегда.
Туман обступал их со всех сторон. Уже сам мост тонул в нем.
Туман сгущался, заволакивая сознание…
Когда беглецы пришли в себя, они ужаснулись. Вокруг простиралась безжизненная пустыня. Черные небеса висели над ней, подобно крыльям гигантского ворона.
Никто из новоприбывших не смог сдвинуть с твердой поверхности, на которой они оказались, даже самого маленького камешка.
