— Чего это они? — боязливо спросила Глафира, которой такое собачье поведение очень не понравилось.
Одна из собак, рыжая дворняга с облезлым хвостом, пронзительно завыла.
— Господи! Неужто землетрясение? Напророчили своей болтовней! — запричитала администраторша, не сводя глаз с собак. — Чего делать-то?
— Не знаю… — растерялась Лариса. — Бежать надо.
— Куда?
Из туннеля раздался сигнал тревоги, одновременно с этим Лариса ощутила, как твердь под ее ногами пришла в движение.
— Ой, мамочка! — пискнула она и зажмурилась.
Из проема в горе выбегали рабочие, Паршин что — то громко кричал, ругался и размахивал руками. Актеры все побросали, столпились на ровной площадке перед входом в туннель и тревожно переговаривались. Бахмет, оставаясь невозмутимым, курил свою знаменитую трубку. Собаки выли на разные голоса, взвинчивая и без того натянутые нервы людей.
— Мамочка! — шептала Лариса, дрожа и стуча зубами. — Мамочка…
К счастью, землетрясение оказалось не очень сильным. Через десять минут толчки прекратились. Все еще немного подождали, рассуждая, как опасна стихия и как слаб и беспомощен человек перед ее неумолимым натиском. И начали расходиться по своим местам. Рабочие — в туннель, а киношники — доснимать эпизод.
— Пойди принеси воды, Мельникова, — распорядилась Глафира. — С этим переполохом я совершенно забыла о чае.
— Куда идти? Я не знаю…
Лариса была на строительстве первый раз и не имела понятия, где что находится. Уходить далеко от людей не хотелось. Вдруг опять начнет трясти? К слабеньким землетрясениям все уже привыкли, но сегодня каменистая почва под ногами колебалась основательно.
— Борис сказал, что вон там, слева от дороги, есть арык, — начала объяснять администраторша, указывая рукой вниз. — Только спускайся осторожнее, не торопись.
«Арыком» Борис называл любой источник питьевой воды, будь то мелкая горная речушка или ручей.
Лариса взяла пластмассовую канистру и направилась к «арыку». Тот оказался дальше, чем она предполагала. Под ногами шуршали и сыпались мелкие камешки, со стороны туннеля раздавались хлопающие звуки, как будто в землю забивали бетонные сваи. Небо, синее и блестящее, лежало прямо на снежных шапках гор. Видимость была такая, что каждая веточка или нагромождение валунов четко и объемно выделялись на фоне скал. Воздух стоял прозрачный, как хрусталь, наполняя все это великолепие холодным звоном. Мельникова удивилась такому необычному явлению и вдруг поняла, что звенит протекающий в каменистой ложбинке ручей. По его краям низкорослые кустики арчи цеплялись корнями за скудную почву. Вода, журча, переливалась, струилась и сбегала с небольшого возвышения куда-то вниз, теряясь в скалах.
Набрать из горного ручья полную канистру воды оказалось делом непростым, и Лариса пожалела, что не взяла с собой кружку.
— Бог в помощь, красавица, — произнес хрипловатый баритон.
Лариса вздрогнула и упустила канистру.
— Извините, — произнес тот же баритон. — Я, кажется, испугал вас.
— Ф-фу… — с облегчением вздохнула Мельникова, вылавливая в ручье канистру. — Какое счастье, что вы не медведь…
Она наконец встала и обернулась. У самого ручья, картинно опираясь на камень, стоял светловолосый бородатый мужчина и приветливо улыбался.
— Я не медведь, — подтвердил он. — Я альпинист. Меня зовут Илья Вересов. Здесь недалеко наш лагерь.
Мельникова уже имела представление, что значит «недалеко» по местным меркам. Это если за день доберешься.
— Ага, — кивнула она. — А меня зовут Лариса. Вот… — она показала полупустую канистру, — никак не могу воды набрать.
— Это мы сейчас поправим.
Илья взял у нее из рук канистру, присел на корточки и быстро наполнил ее до краев.
— Ловко у вас получается!
— Опыт, — легко согласился он. — Полазаете по горам с мое, и у вас будет получаться. Давайте крышку.
Лариса достала из кармана крышку, и новый знакомец закрутил канистру.
— Вам не бывает страшно в горах? — спросила она. — Сегодня землетрясение было, я до сих пор в себя прийти не могу.
— Какое это землетрясение? — усмехнулся Вересов. — Так… легкая встряска. А страшно бывает везде, и в городе тоже.
— Мы кино приехали снимать, — зачем-то сказала она. — Катастрофу в туннеле.
— Так вы из съемочной группы? А я думал, со стройки. — Илья взял канистру и подал Ларисе руку. — Идемте, я вам помогу донести.
— Не надо…
— Идемте, идемте. Подъем здесь гораздо труднее спуска.
По дороге Вересову приходилось нести не только канистру с водой, но и Ларису. Наконец они выбрались наверх.
Илья решил познакомиться со строителями туннеля, а заодно и со съемочной группой. Ночное происшествие в лагере не давало ему покоя. Вроде бы ничего из ряда вон выходящего не случилось, но… ощущение спокойствия и безопасности исчезло, и Вересов не мог его восстановить, как ни старался.
— Я своего товарища разыскиваю, — сказал он, отдавая Ларисе канистру. — Женю Голдина. Не слыхали о таком?
— Как это разыскиваете? Он что, заблудился? Ушел в горы и не вернулся?
— В некотором роде… — уклончиво ответил Вересов.
Она так разволновалась, что забыла поблагодарить Илью за помощь.
— Как, вы говорите, его звали?
— Женя Голдин.
— Нет, не слыхала. Вы строителей расспросите… Мы-то далеко живем, в кишлаке, а они здесь ночуют. У них утепленные вагончики, очень удобно.
— Спасибо, обязательно расспрошу. А кто у вас старший? — на всякий случай поинтересовался Илья.
— Режиссер Бахмет, Дмитрий Лаврентьевич. Но… вы лучше с Борисом поговорите. Он тут всю округу прочесал.
— Борис? Кто это?
— С нами каскадеры приехали, — объяснила Лариса. — Он у них старший.
Илья поговорил со всеми: и с Паршиным, и с рабочими, и с Бахметом. Никто ничего определенного не знал. Дошла очередь до Бориса. Илья отозвал его в сторону, присел на замшелый камень.
— Садись, брат, в ногах правды нет…
Борис сел, внимательно разглядывая обветренного, бородатого мужика в ярком пуховике. Он сразу узнал руководителя группы альпинистов.
— Кто еще здесь поблизости обитает? — спросил Илья. — Кроме вас и строителей? Местные таджики не считаются.
— Тебе это зачем? — насторожился Борис.
— Мы товарища своего разыскиваем. Говорят, где — то здесь еще люди живут…
Каскадер помолчал, подумал. Достал из кармана пачку сигарет.
— Куришь?
Илья отрицательно качнул головой.
