«Но это же не модно. Кто сейчас делает золотые коронки?»
«Золото из моды не выходит, — серьезно возразил Ревин. — Не повторяй глупости, придуманные другими».
Всю эту «страшную» историю Машенька, всхлипывая и округляя от ужаса глаза, поведала Холмогорову. Тот удивился.
— Он что, на здоровые зубы поставил золотые коронки? Вы не шутите?
— Мне не до шуток, Геннадий Алексеевич. По-моему, Данила болен. И болен серьезно. Вы посмотрите, до чего дело дошло!
Он кивал головой, а сам думал: «Какие, собственно, у нас основания считать Ревина сумасшедшим? Золотые коронки? Причуда обеспеченного человека, вот и все. Любой врач скажет то же самое. Человек дорвался до денег и чудит. С кем не бывает?»
Холмогоров отвез Машеньку домой, а сам поехал в офис, воочию убедиться в услышанном.
Ревин охотно улыбался сотрудникам, демонстрируя ряд новеньких золотых коронок.
«Черт! — подумал Геннадий Алексеевич. — А совсем неплохо смотрится!»
Из дому госпожа Ревина позвонила доктору Закревской.
— Геля, — захныкала она. — У Ревина золотые зубы…
— Что-что?
— Сделай с ним что-нибудь. Ты же врач, в конце концов.
— Да в чем дело? Объясни толком.
— Данила вчера ходил к стоматологу и поставил на верхнюю челюсть золотые коронки. Представляешь? На всю челюсть!
Ангелина Львовна кашлянула. Она как раз пила кофе.
— Машенька, — стараясь быть вежливой, сказала она, — ставить на зубы золотые коронки или какие-либо другие — дело вкуса. Это не имеет ничего общего с патологией.
— Я знала, что ты так скажешь…
— Да это кто угодно тебе скажет! Поверь, человек имеет право выбирать, из какого материала делать коронки. Золото, металлокерамика, какая разница?
— Ты не понимаешь, — вздохнула Ревина. — Никто не понимает. С человеком творится невообразимое, а вы…
— Не нагнетай, пожалуйста. Лучше сходи к подружкам или в женский клуб, поболтай о чем-нибудь, посплетничай. По магазинам прошвырнись, купи себе пару новых тряпок. Отвлекись ты от своего Ревина, не то тебя саму лечить придется.
— Ты не видишь в его зубах ничего страшного?
— Разумеется, нет.
Машенька начала успокаиваться. Закревская — специалист, она знает, что говорит. Может и правда не стоит делать из мухи слона?
— Ладно, спасибо. Тогда я, пожалуй, лягу спать. А то всю ночь пробегала, изнервничалась. Прикинь, я даже в обморок упала, когда увидела его с этими зубами…
— Делать тебе нечего!
Ангелина Львовна положила трубку и взялась за кофе. Он успел остыть. Вот так всегда. Только сядешь перекусить, обязательно кому-нибудь приспичит позвонить.
Она взглянула на перекидной календарь. Завтра у Ревина сеанс. Ей представится возможность полюбоваться на его золотую челюсть.
— Самойленко! — позвала она. — Олег!
Он почти сразу заглянул в дверь, как будто только и ждал приглашения.
— Чего изволите?
— Ты бы поставил себе на передние зубы золотые коронки? — спросила Закревская.
Психотерапевт задумчиво погладил свою бородку.
— Золотые? Нет, конечно. Это же не современно…
Глава 13
Памир. Община гуру Нангавана.
Нангаван вставал раньше всех, выходил из дома и отправлялся в пещеру. Только в пещере он мог свободно размышлять. Наверное, привык медитировать в одиночестве. Никто и ничто не мешало течению его мыслей.
Сначала он хотел, чтобы все его ученики вместе с ним жили в пещере, но потом передумал. Для жилья они приспособили самый крепкий дом в заброшенном высокогорном кишлаке. Нангаван не знал, почему жители ушли из кишлака. Скорее всего, они боялись. Именно то, от чего сбежали таджики, привлекло Нангавана в эту точку Памира. Еще от своего учителя он слышал о месте, в котором происходят необъяснимые явления, похожие на чудо. Учитель хранил тайну и только перед смертью рассказал Нангавану, где находится Священная Гора.
Каких трудов Нангавану стоило разыскать указанное учителем место! Ему пришлось бросить работу и заняться поисками. Пользуясь отрывочными сведениями, сомнительными источниками, блуждая и отчаиваясь, он прокладывал себе путь к Священной Горе. И вот долгожданная, вожделенная цель достигнута! Теперь остается только воспитать достойных учеников, которые смогут развивать его идеи. Тогда он откроет им сокровенное…
Имя Нангаван он взял себе в память об учителе. На самом деле его вполне прозаически звали Степаном Чичаговым.
«Это не вдохновит последователей, — резонно рассудил Степан. — Да и звучит как-то… негармонично».
И он решил взять себе «духовное имя» — Нангаван. Оно соответствовало всем требованиям и задачам господина Чичагова.
Профессия у него тоже была самая заурядная — инженер. В молодости Степан не был лишен амбиций, занимался наукой и даже сделал пару незначительных открытий. Он пытался защитить диссертацию, а потом бросил.
— Надоело биться головой о стену, — объяснял он друзьям и знакомым свое решение оставить науку. — Сколько можно? Талантливому человеку в России ходу нет! Тут все зависит от денег и связей. А истинный талант выше этого…
У Чичагова появились более высокие цели. Он увлекся духовными практиками. Поглядев на такое дело, жена забрала детей и ушла к родителям. Хоть и говорят, что не хлебом единым жив человек, а без хлеба тоже не проживешь.
Получив полную свободу, несостоявшийся научный сотрудник Чичагов целиком посвятил себя духовному пути. Дорога оказалась тернистой, полной взлетов и падений, разочарований и неудач. Но Чичагов не сдавался. Он кочевал от учения к учению, менял философию за философией, пока не попал в группу, руководимую Нангаваном. Здесь его привлекло многообразие взглядов на мир, широкая трактовка понятий и относительная свобода принципов. Нангаван был стар. Его учение состояло из смеси всех религий, включая языческие ее разновидности, доктрин различных тайных обществ, нескольких течений йоги и охватывало даже теорию Кастанеды и его магов. Иными словами, что хочу, то и ворочу. Главное — подоплека у всей этой несусветной мешанины была многообещающая: выход из череды земных воплощений, свободный полет духа и нирвана, нирвана, нирвана…
Чичагову только этого и надо было. Он стал рьяным адептом сего универсального учения и правой рукой Нангавана, которому перевалило за девяносто. Чувствуя приближение долгожданной нирваны, учитель вызвал к себе самого преданного духовного последователя и передал ему «тайное знание»: желающий получить истинное просветление должен вступить в контакт с Высшим Разумом, или Божественным Началом.
Чичагов, застывший в благоговении, все же решился задать вопрос: «Где и как должен осуществиться контакт?» На что получил туманный ответ:
