— Ты абсолютно прав, они действительно подходят друг к другу.
— Куда ведет этот коридор? — спросила Кристл.
— Это как раз то, что мы собираемся выяснить, — ответил Коттон и решительно пошел вперед.
Воздух под землей был заметно холоднее, чем на поверхности. Малоун взглянул на термометр на запястье. Минус двадцать градусов по Цельсию. Он быстро пересчитал и сказал остальным:
— Минус четыре градуса по Фаренгейту. Холодно, но терпимо.
Предположения Малоуна оказались верны: туннель был пару сотен футов в длину, а пол на всем его протяжении был усеян кварцевой галькой. Перед тем как спуститься, они закинули остальные инструменты в хижину, включая и два радио. С собой взяли только рюкзаки, и Малоун нес еще запасные батарейки для фонарей. Но фосфоресцирующий свет, просачивающийся сверху, позволял им экономить электроэнергию.
Сверкающий потолок заканчивался, по подсчетам Коттона, около подножия горы, и они сразу увидели башенный арочный проем — черно-красные колонны обрамляли его стороны и поддерживали тимпан, украшенный уже знакомыми символами. Малоун опять посветил вперед и заметил, как квадратные колонны, постепенно уменьшаясь в размерах, уходили в темноту. Отполированная поверхность кварцевых стен переливалась и блестела под лучами фонарей, и создавалось впечатление, что потолок и стены вымощены драгоценными камнями.
— Кажется, мы в правильном месте, — сказала Кристл.
Наконец они дошли до двух дверей, преграждавших путь. Те были двенадцати футов в высоту и ограждены решетками. Малоун подошел ближе и осторожно коснулся их поверхности.
— Бронза, — сказал он коротко и посмотрел вверх.
Ленты убегающих вверх сложных рисунков украшали идеально ровную поверхность дверей. Металлический засов был закреплен толстыми скобами. Кто закрыл эти древние ворота? Малоун пока не хотел об этом думать. Вместо этого он схватился за брус и понял, что ему не справиться в одиночку.
Хенн подошел с другой стороны, помогая ему. Малоун чувствовал себя Дороти, входящей в страну Оз. Внутренняя сторона двери была украшена теми же декоративными спиралями и бронзовыми скобами. Проход был достаточно широк, чтобы они вошли все вместе.
То, что с самолета казалось горой, укрытой плотными пластами снега и льда, на поверку оказалось тремя вершинами, соединенными вместе; широкие трещины между ними были зацементированы тысячелетним полупрозрачным голубым льдом. Здесь обводы пещеры еще сохранили облицовку. Огромные кварцевые блоки были отполированы до состояния зеркала. И создавалось полное впечатление, что они находятся в комнате с зеркальными окнами. Швы были искусно заделаны и все еще хранили следы обработки грубыми инструментами. Кое-где облицовка обвалилась, но это не портило впечатления. Малоун так и не смог понять, как неизвестные мастера прошлого смогли добиться такого совершенства. Красота помещения не подавляла, а, наоборот, возвышала присутствующих над реальностью. Тысячи бликов от лучей электрофонарей создавали бесконечные потоки, окрашенные в голубоватые и зеленоватые цвета. Как будто какой-то неизвестный волшебник завел их в пещеру древних сокровищ.
Перед ними лежал город.
* * *
Стефани провела ночь в квартире Эдвина, расположенной в одной из башен «Уотергейта».
[53]
Она была небольшой, всего две спальни и две ванные комнаты. Наклонные стены, пересекающиеся разноуровневые потолки, множество изгибов и округлых углов создавали впечатление, что Нелл попала в картину художника-кубиста. Декор в стиле минимализма, скрытые светильники, стены, окрашенные в цвета природных оттенков, и минимальное количество мебели дополняли первое впечатление. Здесь Стефани чувствовала себя немного странно, но определенно в этом что-то было. Она вспомнила, что Дэвис говорил ей, что квартира досталась ему с мебелью и он не стал ничего здесь менять.
Они вернулись в Вашингтон вместе с Дэниелсом на борту № 1, и им удалось поспать пару часов. Нелл приняла душ, а в это время Дэвис договорился о покупке для нее сменной одежды в одном из бутиков на первом этаже. Дороговато, но у нее не было особого выбора. Ее вещи выглядели так, будто их долго вымачивали в грязи, а потом пару раз проехались по ним на грузовике. Она выехала из Атланты в Шарлотт, думая, что поездка займет в крайнем случае один день. Реальность была такова, что ее незапланированный отпуск длился уже третий день и она даже не могла предположить, когда он закончится. Дэвис тоже принял душ и переоделся в вельветовые брюки, скроенные по военному образцу, и бледно-желтую хлопчатобумажную рубашку. Его лицо все еще несло на себе следы недавней схватки, но выглядело заметно лучше.
— Мы можем что-нибудь поесть внизу, — предложил Эдвин. — Я не могу даже вскипятить здесь воду.
— Президент — твой друг. — Стефани чувствовала, что вынуждена это сказать, зная, что он все еще думает о прошлой ночи. — Из-за тебя он сильно рискует.
Дэвис делано улыбнулся.
— Я знаю. А теперь очередь за нами.
Нелл начала восхищаться этим человеком. Он был совсем не таким, каким она себе его представляла. Очень самоуверенный, очень совестливый, тяжело переживающий неудачи. И очень преданный делу, способный пойти до конца ради своих идеалов.
Домашний телефон зазвонил, и Дэвис снял трубку.
Стефани ждала. В этой гулкой квартире она могла слышать каждое слово звонившего.
— Эдвин, — сказал Дэниелс. — У меня есть их местоположение.
— Скажите мне, — попросил Дэвис.
— Ты уверен? Последний шанс. Ты можешь не вернуться оттуда.
— Просто скажите мне где.
Стефани почувствовала раздражение, посчитав, что ее напарник выказывает неуважение к президенту и слишком нетерпелив. Дэниелс был абсолютно прав. Они могут не вернуться.
Дэвис закрыл глаза и медленно повторил:
— Просто позвольте нам сделать это. — Он помедлил и добавил: — Сэр.
— Записывай.
Дэвис взял ручку и блокнот с барной стойки и быстро записал то, что диктовал ему президент.
— Осторожней, Эдвин. — Дэниелс все еще старался охладить его пыл. — Там уравнение с двумя неизвестными.
— А женщинам можно доверять?
Президент гулко захохотал в трубку.
— Я рад, что это сказал ты, а не я.
Дэвис повесил трубку и посмотрел на Стефани. В его глазах был целый калейдоскоп эмоций.
— Тебе нужно остаться здесь, — мягко проговорил он.
— Черта с два.
— Ты не должна этого делать.
Его холодное высокомерие заставило Стефани рассмеяться:
— С каких это пор? Именно ты втянул меня во все это.
— Я был не прав.
