— Они их посчитали?
— Внутри реликвария лежит регистрационный журнал, в нем отмечено, когда отпирали дверцу. Записи ведутся с 1215 года. О да, они посчитали.
Кристл легко оперлась на его руку и повела к раке. Группа туристов осталась за реликварием — гид объяснял, как были освящены хоры в 1414 году. Кристл указала на мемориальную пластину, вмонтированную в пол:
— Под ней был похоронен Оттон III. Предположительно еще пятнадцать императоров захоронены вокруг нас.
Гид отвечал на вопросы о Карле Великом. Пока группа делала фотографии, Малоун изучал хоры, выполненные в рельефном готическом дизайне, где каменные стены, казалось, растворяются в вышине вздымающегося стекла. Коттон отметил, как соединялись хоры и ядро каролинской постройки: самые высокие части переходили в восьмигранник. Он еще не видел здания, где так хорошо были бы продуманы все архитектурные «излишества».
Малоун посмотрел на верхние кресла хоров, обращая внимание на галерею второго этажа, опоясывающую центральный восьмигранник. Еще когда он изучал схему капеллы в путеводителях, подумал, что именно с этого места он может увидеть то, что его интересует больше всего.
И он был абсолютно прав.
Пока дела идут совсем неплохо.
Группа шла обратно по направлению к главному входу в капеллу, где начиналась императорская лестница. Этот круговой маршрут проходил через верхнюю галерею, и Малоун заметил, как сильно истерты ступени. Гид держал железные ворота открытыми и объяснял всем, что ступать по этой лестнице могли лишь императоры Священной Римской империи.
Лестница вела на просторную верхнюю галерею, с нее открывался вид на открытый восьмигранник. Гид обратил внимание группы на каменные плиты, сформировавшие величественный трон. Он был загорожен декоративной цепью из кованого железа, закрепленной между колоннами, — видимо, преграждающей путь туристам, желающим представить себя императором.
— Это трон Карла Великого, — сказал гид. — Он располагается здесь, на верхнем уровне, и очень схож с тронами при византийских дворах. И, подобно им, расположен напротив главного алтаря, лицом на восток.
Малоун слушал гида, описывающего, как четыре плиты паросского мрамора были соединены вместе при помощи простых медных зажимов. Шесть каменных ступеней, ведущих наверх, были вырезаны из древнеримской колонны.
— Здесь их именно шесть, — рассказывал гид. — Это роднит трон Карла Великого с троном Соломона, подробно описанным в Ветхом Завете. Царь Соломон первым построил храм, первым установил царство мира и первым восседал на троне. Все это повторил Карл Великий, только в Северной Европе.
Выдержка из книги Эйнхарда пронеслась у Малоуна в голове.
— Никто не знает наверняка, когда был установлен этот трон, — продолжил гид свой рассказ. — Некоторые считают, что во времена Карла Великого. Другие спорят с ними и настаивают, что это произошло позднее, в X веке, и что трон был поставлен Оттоном I.
— Он такой простой, — сказал один из туристов. — Почти безобразный, просто груда камней.
— По толщине четырех пластов мрамора, использованных для формирования трона, высота отдельных частей, как вы можете видеть, разнится. Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что это напольные плиты. Определенно римские. Должно быть, их вывезли из какого-то особенного и памятного места. По-видимому, они были так важны, что их внешний вид не играл никакой роли. На этом простом мраморном троне с деревянным сиденьем короновались императоры Священной Римской империи, а затем принимали присягу своих вассалов.
Экскурсовод указала на маленький проход, находящийся у основания трона.
— Пилигримы со склоненными спинами должны были пройти под троном, принеся свою собственную клятву. Веками это место почиталось.
Гид повела группу на другую сторону.
— А теперь посмотрите сюда. — Она двинула плечом. — Видите следы?
Вот зачем Коттон и Кристл пришли сюда. В путеводителях было много изображений этого места, но Малоун хотел увидеть все собственными глазами.
Слабые линии виднелись на шероховатой мраморной поверхности. Квадрат, заключенный в еще один квадрат, который, в свою очередь, тоже был заключен в квадрат. На полпути вдоль сторон самого большого квадрата линия уходила вовнутрь, разделяя пополам вторую фигуру, и заканчивалась на стороне внутреннего квадрата. Не все из линий сохранились, но ему было достаточно, чтобы мысленно сформировать полный рисунок.
— Это доказывает, — сказала гид, — что плиты мрамора изначально были встроены в римский пол. На этой доске обычно играли в «Мельницу», комбинацию шашек, шахмат и нардов. Это была простая игра, она нравилась римлянам. Они вырезали квадраты на камнях и играли. Эта игра была так же популярна во времена Карла Великого, в нее играют и в наше время.
— А что она делает на императорском троне? — спросил кто-то.
Гид покачала головой:
— Никто не знает. Но это интересный факт, вы согласны?
Коттон знаком показал Кристл, что нужно отойти. Гид продолжила рассказывать о верхней галерее, и фотоаппараты опять защелкали. Трон представлял собой лакомый кусочек для съемки; к тому же на всех были официальные браслеты, дающие на нее право.
Коттон и Кристл зашли за одну из верхних арок и пропали из поля зрения туристической группы.
Малоун пытался что-то различить в полутьме. Глядя с хоров, расположенных ниже, он догадался, что трон находится в западной галерее. Малоун надеялся, что где-нибудь здесь, наверху, найдется место, чтобы спрятаться.
Он завел Кристл в темную нишу во внешней стене и растворился в полумраке. И показал ей жестом, что нужно вести себя как можно тише. Они услышали, как туристическая группа вышла с верхней галереи и спустилась на первый этаж.
Малоун посмотрел на свои часы. 19.00. Время закрытия.
Глава 39
Гармиш
20.30
Доротея находилась в крайне затруднительном положении. Было ясно, что ее муж знал все о Стерлинге Вилкерсоне, что несказанно удивило ее. Но еще он знал о ее одном на двоих с Кристл задании, и это беспокоило. Вместе с тем фактом, что Вернер явно держал Вилкерсона в плену.
Что происходит с этим миром?
Они сели в поезд, отходящий в 18.40 с мюнхенского вокзала, и отправились на юг, в Гармиш. За восемьдесят минут путешествия Вернер ничего не сказал, просто сидел и спокойно читал газету. Доротея всегда поражалась тому, с каким упорством он поглощал каждое печатное слово, даже читая некрологи и объявления, комментируя — то тут, то там — то, что привлекло его внимание. Она хотела узнать, что он имел в виду, говоря «собираемся увидеться с сыном», но решила не спрашивать. Впервые за двадцать три года ее муж поступал как решительный и властный мужчина, поэтому она решила сохранять спокойствие и посмотреть, к чему это все приведет.
