В то же мгновение вслед за лакеем появилась дама, не привыкшая ждать; как всегда благоухая, она стремительно вошла в кабинет, шурша пышными юбками, зацепившимися за дверь; это была очаровательная графиня.
– Это вы, графиня? Вы? – пролепетал де Сартин, схватив раскрытую шкатулку и судорожно прижимая ее к груди.
– Здравствуйте, Сартин! – весело проговорила графиня и обернулась к Бальзамо:
– Здравствуйте, дорогой граф!
Она протянула Бальзамо белоснежную руку – тот склонился и прильнул к ней губами в том месте, которого касались обыкновенно губы короля.
Воспользовавшись этой минутой, Бальзамо шепнул графине несколько слов, которые не мог разобрать де Сартин.
– А вот и моя шкатулка! – воскликнула графиня.
– Ваша шкатулка? – пролепетал де Сартин.
– Да, моя шкатулка. Вы ее раскрыли? Ну, я вижу, вы не очень-то церемонитесь!..
– Сударыня…
– Как хорошо, что эта мысль пришла мне в голову!.. У меня похитили шкатулку, тогда я подумала:
«Отправлюсь-ка я к Сартину, он непременно ее найдет». А вы меня опередили, благодарю вас.
– И, как видите, господин де Сартин успел даже ее раскрыть.
– Да, в самом деле!.. Кто бы мог подумать? Это отвратительно, Сартин.
– Графиня! Несмотря на все мое к вам уважение, – возразил начальник полиции, – я боюсь, что вас ввели в заблуждение.
– В заблуждение? – подхватил Бальзамо. – Уж не ко мне ли относятся эти слова?
– Я знаю то, что знаю, – молвил де Сартин.
– А я не знаю ничего, – зашептала Дю Барри, обращаясь к Бальзамо. – Что здесь происходит, дорогой граф, вы потребовали от меня исполнить обещание – я посулила вам исполнение любого вашего желания… А я умею держать данное слово по-мужски: я здесь! Так что же вам от меня угодно?
– Графиня, – так же тихо отвечал Бальзамо, – Вы несколько дней тому назад отдали мне на хранение эту шкатулку вместе с ее содержимым.
– Разумеется! – проговорила Дю Барри, многозначительно взглянув в глаза графу.
– Разумеется? – вскричал де Сартин. – Вы сказали «разумеется», графиня?
– Да, и графиня произнесла это во весь голос, дабы вы услышали.
– Но в этой шкатулке находится, возможно, с десяток заговоров!
– Ах, господин де Сартин, вы прекрасно понимаете, что это слово неуместно. Ну и не надо его повторять! Графиня просит вас вернуть ей шкатулку – верните, и делу конец!
– Вы просите отдать вам ее, графиня? – дрожа от гнева, спросил де Сартин.
– Да, дорогой мой.
– Знайте, по крайней мере, что… Бальзамо взглянул на графиню.
– Я ничего не желаю знать, – перебила де Сартииа графиня Дю Барри. – Верните мне шкатулку. Надеюсь, вам понятно, что я не стала бы приезжать из-за пустяков.
– Именем Господа Бога, во имя интересов его величества, графиня…
Бальзамо нетерпеливо повел плечами.
– Шкатулку, сударь! – бросила графиня. – Шкатулку! Да или нет? Хорошенько подумайте, прежде чем сказать «нет».
– Как вам будет угодно, графиня, – смиренно отвечал де Сартин.
Он протянул графине шкатулку, куда Бальзамо успел сунуть все рассыпавшиеся по столу бумаги.
Графиня Дю Барри обернулась к нему с очаровательной улыбкой.
– Граф! – проговорила она. – Будьте любезны отнести эту шкатулку ко мне в карету и дайте мне руку: я боюсь одна идти через приемную – там такие отвратительные физиономии!.. Благодарю вас, Сартин.
Бальзамо направился было к выходу вместе со своей покровительницей, как вдруг увидел, что де Сартин потянулся к колокольчику.
– Ваше сиятельство, – обратился Бальзамо к Дю Барри, останавливая своего врага взглядом, – будьте добры сказать господину де Сартину, который не может мне простить того, что я потребовал у него шкатулку, что вы пришли бы в отчаяние, если бы со мной случилось какое-нибудь несчастье по вине господина начальника полиции, и что вы были бы им недовольны.
Графиня улыбнулась Бальзамо.
– Дорогой Сартин! Вы слышите, что говорит граф? Это все чистая правда. Граф – мой лучший друг, и я никогда вам не прощу, если вы доставите ему какую-нибудь неприятность. Прощайте, Сартин.
Подав руку Бальзамо, уносившему с собой шкатулку, графиня Дю Барри покинула кабинет начальника полиции.
Де Сартин смотрел, как они уходят вдвоем, подавив вспышку гнева, которую так надеялся увидеть Бальзамо.
– Иди, иди! – прошептал побежденный начальник полиции. – Иди, у тебя в руках шкатулка, а у меня – твоя жена!
Давая волю своим чувствам, он изо всех сил стал звонить в колокольчик.
Глава 10.
ГЛАВА, В КОТОРОЙ ГОСПОДИН ДЕ САРТИН НАЧИНАЕТ ВЕРИТЬ В ТО, ЧТО БАЛЬЗАМО – КОЛДУН
На нетерпеливый звонок де Сартина поспешил явиться секретарь.
– Ну, что эта дама?
– Какая дама, ваше сиятельство?
– Да та, что упала здесь без чувств и которую я поручил вам.
– Она в добром здравии, ваше сиятельство.
– Отлично! Приведите ее сюда.
– Где я могу ее найти?
– Как где? Да в этой самой комнате!..
– Ее там больше нет, ваше сиятельство.
– Нет? Где же она?
– Не имею чести знать.
– Она ушла?
– Да.
– Одна?
– Да.
– Но она же едва держалась на ногах!
– Точно так, ваше сиятельство, она несколько минут оставалась без чувств. Но пять минут спустя после того, как граф Феникс вошел к вам в кабинет, она пришла в себя после этого странного обморока, из которого ее не могли вывести ни спирт, ни соль Она раскрыла глаза, поднялась и облегченно вздохнула.
– Что было дальше?
– Потом она направилась к двери. Так как вы, ваше сиятельство, не приказывали ее задержать, она и ушла.
– Ушла? – вскричал де Сартин. – Ах ты, болван! Да вы все у меня сдохнете в Бисетре! Немедленно пришли моего лучшего сыщика! Живо, живо!
Секретарь бросился исполнять приказание.
– Видно, этот подлец – колдун! – пробормотал незадачливый начальник полиции. – Я – начальник полиции его величества, а он – начальник полиции самого сатаны.
Читатель, по-видимому, уже догадался о том, чего де Сартин никак не мог взять в толк. Сейчас же после сцены с пистолетом, пока начальник полиции приходил в себя, Бальзамо, воспользовавшись передышкой, огляделся по сторонам, и будучи уверен в том, что где-нибудь непременно увидит Лоренцу, и приказал молодой женщине встать, выйти из комнаты и той же дорогой возвратиться в особняк на улице Сен-Клод.
