Герцог протянул руку.
– Дай сюда! – приказал он. – Я храбрый!
– Должен вас предупредить, – остановил его Рафте, – что, передавая мне эту бумагу, лакей хохотал до упаду.
– Дьявольщина! Вот это действительно настораживает… Все равно давай! – сказал маршал.
– Он еще прибавил: «Герцог д'Эгийон советует, чтобы господин маршал прочел это послание незамедлительно».
– Вот беда! Не заставляй меня думать, что ты приносишь несчастье! – вскричал старый маршал, Твердой рукой сломав печать.
Он прочел письмо.
– Эге!.. Вы изменились в лице, – проговорил Рафте, заложив руки за спину и наблюдая за герцогом.
– Неужели это возможно? – пробормотал Ришелье, продолжая читать.
– Кажется, это серьезно?
– А ты доволен?
– Разумеется, я вижу, что не ошибся. Маршал перечитал письмо.
– Король добр, – заметил он.
– Он назначил д'Эгийона министром?
– Еще лучше!
– Ого! Так что же?
– Прочти и скажи свое мнение. Рафте стал читать письмо. Оно было написано рукой герцога Д'Эгийона и содержало в себе следующее:
«Дорогой дядюшка!
Ваш добрый совет принес свои плоды: я рассказал о своих неприятностях дорогому другу нашего дома, графине Дю Барри, а она поделилась ими с Его Величеством. Король возмутился насилием господ членов Парламента надо мной, человеком, честно исполнявшим свой долг. Сегодня же на Совете Его Величество отменил приговор Парламента и предписал мне продолжать исполнение обязанности пэра Франции.
Дорогой дядюшка! Зная, какое удовольствие Вам доставит эта новость, посылаю Вам снятую секретарем копию решения Его Величества, принятого на сегодняшнем Совете. Вы узнаете о нем раньше, чем кто бы то ни было.
Примите уверения в моем искреннем уважении, дорогой дядюшка; надеюсь, что Вы не оставите меня и в будущем, оказывая милости и подавая мудрые советы.
Подпись: герцог д'Эгийон».
– Он, помимо всего прочего, еще и смеется надо мной! – вскричал Ришелье.
– Клянусь честью, вы правы, ваша светлость.
– Король! Сам король влез в это осиное гнездо!
– А вы еще вчера не хотели в это поверить.
– Я не говорил, что он туда не полезет, господин Рафте, я сказал, что он выпутается… И вот, как видишь, он выпутался.
– Да, Парламент проиграл.
– И я вместе с ним.
– Сейчас – да.
– И не только сейчас! Я еще вчера это предчувствовал, а ты меня утешал, как будто никаких неприятностей вообще не могло произойти.
– Ваша светлость, как мне представляется, вы слишком рано отчаиваетесь.
– Господин Рафте, вы глупец! Я проиграл и заплачу за это. Вы, может быть, не понимаете, как мне неприятно быть посмешищем в замке Люсьенн. В эту самую минуту герцог смеется надо мной в объятиях графини Дю Барри. Мадмуазель Шон и Жан Дю Барри тоже зубоскалят. Негритенок лопает конфеты и поплевывает на меня. Черт побери! Я человек добрый, но все это приводит меня в бешенство!
– В бешенство, ваша светлость?
– Да, именно в бешенство!
– В таком случае, не надо было делать того, что вы сделали, – глубокомысленно заметил Рафте.
– Вы меня на это толкнули, господин секретарь.
– Я?
– Вы.
– А мне-то что за дело, будет герцог д'Эгийон пэром Франции или не будет? Я вас спрашиваю, ваша светлость? Мне как будто не за что обижаться на вашего племянника.
– Господин Рафте! Вы наглец!
– Я уже сорок девять лет от вас это слышу, вашу светлость.
. – И еще услышите. – Только не сорок девять лет, вот что меня утешает.
– Вот как вы отстаиваете мои интересы, Рафте!
– Мелкие ваши интересы не отстаиваю, господин герцог… Как бы вы ни были умны, вам иногда случается делать глупости, которые я не простил бы даже такому болвану, как я.
– Объяснитесь, господин Рафте, и если я пойму, что не прав, то признаю.
– Вчера вам захотелось отомстить, ведь правда? Вы пожелали увидеть унижение вашего племянника. Вы захотели в некотором смысле сами вынести ему приговор Парламента и насладиться зрелищем агонизирующей жертвы, как сказал бы де Кребийон-младший. Ну что же, господин маршал, такие зрелища, такие удовольствия дорого стоят… Вы богаты, так платите, господин маршал, платите!
– Что бы вы предприняли на моем месте, господин мыслитель? Ну?
– Ничего… Я стал бы ждать, не подавая признаков жизни. – Но вам не терпелось настроить Парламент против графини Дю Барри с той самой минуты, как Дю Барри предпочла вам более молодого д'Эгийона.
Вместо ответа маршал проворчал что-то себе под нос.
– И Парламент сделал то, что вы ему подсказали. Подготовив приговор, вы предложили свои услуги ничего не подозревавшему племяннику.
– Все это прекрасно, и я готов согласиться, что был неправ. Однако вы должны были меня предупредить…
– Чтобы я помешал сделать зло?.. Вы меня принимаете за кого-то другого, господин маршал. Вы каждому встречному повторяете, что создали меня по своему образу и подобию, что вы меня выдрессировали; вы хотите, чтобы я не приходил в восторг от того, что кто-то делает глупость или что с кем-то случается несчастье?..
– Так несчастье должно случиться, господин колдун?
– Несомненно.
– Какое?
– Вы заупрямитесь, а герцогу д'Эгийону тем временем удастся помирить Парламент с графиней Дю Барри. В этот день он станет министром, а вы отправитесь в изгнание.., или в Бастилию.
От возмущения маршал просыпал на ковер все содержимое своей табакерки.
– В Бастилию? – переспросил он, пожав плечами. – Разве мы живем при Людовике Четырнадцатом, а не при Людовике Пятнадцатом?
– Нет! Однако графиня дю Барри вдвоем с герцогом д'Эгийоном стоят госпожи де Ментенон. Берегитесь! Я не знаю сегодня ни одной принцессы крови, которая бы стала приносить вам в тюрьму конфеты и гусиную печенку.
. – Вот так предсказания! – заметил маршал после долгого молчания. – Вы читаете в книге будущего, ну а что в настоящем?
– Господин маршал слишком мудр, чтобы ему советовать.
– Скажи-ка, господин шут, уж не собираешься ли и ты надо мною посмеяться?..
– Осторожно, господин маршал, не забывайте о возрасте; нельзя так называть человека, которому перевалило за сорок, а мне ведь уже шестьдесят семь лет.
– Ну, это пустяки… Помоги мне выйти из этого положения и.., скорее, скорее!..
