– Граф! Ваша изысканная любезность меня покорила, у вас неотразимое красноречие и такой волнующий голос, что мне трудно устоять…
– Я вас убедил?
– Нет, я не могу.., нет, решительно нет: мое состояние здоровья не позволяет мне путешествовать.
– Путешествовать? Да что вы, господин Руссо, о чем вы говорите? Всего час с четвертью в карете!
– Это для вас и ваших ретивых коней.
– Да ведь все королевские лошади к вашим услугам, господин Руссо. Ее высочество поручила мне передать вам, что в Трианоне для вас приготовлены комнаты, потому что вас не желают отпускать на ночь глядя в Париж. А его высочество, который, кстати, знает наизусть все ваши книги, сказал в присутствии всего двора, что будет счастлив показывать гостям во дворце комнату, где жил Руссо.
Тереза радостно вскрикнула, восхищаясь не славой Руссо, а добротой принца.
Философа окончательно сразил этот последний знак внимания, – Видно, придется поехать, – проговорил он, – никогда еще за меня так ловко не брались.
– Вас возможно взять только за сердце, сударь, – заметил де Куани, – что же касается ума, то здесь вам нет равных.
– Итак, я готов поехать, как того желает ее высочество.
– Сударь! Позвольте вам выразить мою личную признательность, и только мою: ее высочество рассердилась бы на меня, если бы я говорил и от ее имени, – ведь она желает поблагодарить вас лично. Кстати, знаете ли, сударь, не мешало бы вам, мужчине, поблагодарить юную и очаровательную даму, которая так к вам благоволит.
– Вы правы, граф, – с улыбкой отвечал Руссо, – однако у стариков перед хорошенькими женщинами есть одно преимущество: их надо просить – Господин Руссо! Соблаговолите назначить мне время: я вам пришлю свою карету, вернее, сам приеду за вами и провожу в Трианон.
– Ну уж нет, граф, увольте! – сказал Руссо. – Хорошо, я буду в Трианоне, но позвольте мне прийти туда так, как мне заблагорассудится, как мне будет удобно. Можете не беспокоиться. Я приду, вот и все. Скажите мне только, в котором часу я должен быть.
– Как, сударь, вы отказываете мне в удовольствии вас представить? Да, вы правы, это была бы слишком большая честь для меня. Такой человек, как вы, не нуждается в представлении.
– Граф! Я знаю, что вы провели при дворе времени больше, чем я в каком бы то ни было месте земного шара… Я не отказываюсь от вашего предложения, я не отказываю вам лично, просто у меня есть свои привычки. Я хочу пойти туда так, как если бы я отправился на прогулку. В конце концов.., это мое условие!
– Я подчиняюсь, сударь, я не желаю ни в чем вам противоречить. Репетиция начнется вечером в шесть часов.
– Прекрасно, без четверти шесть я буду в Трианоне.
– Да, но как вы доберетесь?
– Это мое дело, вот мой экипаж. Он указал на ноги, еще довольно крепкие, которые он обувал довольно тщательно.
– Пять миль! – удрученно молвил де Куани. – Да ведь вы устанете, вечер будет для вас слишком утомителен, имейте это в виду!
– Ну, у меня есть своя карета и свои лошади, принадлежащие мне точно так же, как моему соседу, как воздух, солнце и вода, а стоит это всего пятнадцать су.
– Боже мой! Таратайка! У меня даже мурашки побежали по спине!
– Скамейки, которые представляются вам такими жесткими, для меня – словно барская постель. Мне кажется, что они набиты пухом или лепестками роз. До вечера, граф, до вечера!
Почувствовав, что его выпроваживают, де Куани смирился и после бесчисленных комплиментов и предложений своих услуг, наконец, спустился по темной лестнице; Руссо проводил его до площадки, Тереза – до середины лестницы.
Де Куани сел в карету, ожидавшую его на улице, и, улыбаясь, возвратился в Версаль.
Тереза поднялась и с грохотом захлопнула дверь, – это предвещало Руссо надвигавшуюся бурю.
Глава 37.
ПРИГОТОВЛЕНИЯ РУССО
Когда де Куани уехал, Руссо, отвлекшись благодаря его визиту от мрачных мыслей, опустился с тяжелым вздохом в небольшое кресло и устало проговорил:
– Ах, какая скука! Как мне надоели люди! Входившая в эту минуту в комнату Тереза подхватила его слова и, встав напротив Руссо, бросила ему:
– До чего же вы спесивы!
– Я? – удивленно воскликнул Руссо.
– Да, вы тщеславны и лицемерны!
– Я?
– Вы… Да вы без памяти от того, что поедете ко двору, и пытаетесь скрыть свою радость, притворяясь равнодушным.
– Вот тебе раз! – пожав плечами, проговорил Руссо, чувствуя унижение оттого, что его без труда разгадали.
– Уж не собираетесь ли вы убеждать меня в том, что чувствуете себя несчастным оттого, что король услышит ваши арии, которые вы, бездельник, нацарапали вот тут, на своем спинете?
Руссо взглянул на жену, не скрывая раздражения.
– Вы просто глупы, – сказал он. – Что за честь для такого человека, как я, предстать перед королем? Чему король обязан тем, что сидит на троне? Капризу природы, из-за которого именно он стал сыном королевы. А вот я удостоен чести развлекать короля и обязан этим своему труду и таланту, развитому благодаря трудолюбию.
Тереза была не из тех, кого можно было легко переубедить.
– Хотела бы я, чтобы вас услышал де Сартин. Уж для вас нашлись бы одиночка в Бисетре или клетка в Шарентоне.
– Это потому, – подхватил Руссо, – что де Сартин – тиран на службе у другого тирана, а человек беззащитен против тиранов, обладая лишь гениальностью; впрочем, если де Сартину вздумалось бы меня преследовать…
– То что же? – спросила Тереза.
– Да, я знаю, – вздохнул Руссо, – мои враги были бы довольны, да!..
– А почему у вас есть враги? – спросила Тереза. – Да потому, что вы – злой человек и нападаете на целый свет. Вот Вольтер окружен друзьями, дай Бог ему счастья!
– Это верно, – отвечал Руссо со смиренной улыбкой.
– Еще бы!
Ведь Вольтер – дворянин, король Пруссии – его близкий друг; у него есть свои лошади, он богат, у него замок в Ферне… И все это он вполне заслужил… Зато когда его приглашают ко двору, он не заставляет себя упрашивать, он чувствует себя там, как дома.
– А вы полагаете, – спросил Руссо, – что я не буду себя там чувствовать свободно? Вы думаете, я не знаю, откуда берется золото, которое тратит двор, и не понимаю, почему хозяину оказывают почести? Эх, милая, вы обо всем судите вкривь и вкось. Подумайте лучше, почему я заставляю себя упрашивать. Поймите, что если я гнушаюсь роскошью придворных, то это оттого, что они ее украли.
– Украли? – возмущенно переспросила Тереза. – Да, украли у вас, у меня, у всех. Все золото, которое они носят на себе, должно быть роздано несчастным, умирающим с голоду. Вот почему я, помня обо всем атом, не без отвращения отправляюсь ко двору.
