Семенов напрягся. Как же он мог забыть про убийцу Мальчика, до сих пор не сделал никаких шагов в этом направлении! Вероятно, здесь и скрывалась та ниточка, потянув за которую можно было бы раскрыть дело.
– Так что с киллером? – с интересом спросил он.
– Опарин высказал свою точку зрения, и на этом все закончилось, – пояснил эксперт. – Ты ведь слышал ее? Версия тоже довольно-таки бредовая… Ненормальный мужик якобы отстреливает кого ни попадя… Однако этот ненормальный мужик где-то раздобыл не обычный «левый» пистолет, а снайперскую винтовку с приборами ночного видения! Довольно-таки дорогую вещь, которую не купишь в подворотне. Потом этот ненормальный мужик берет напрокат тачку и платит вперед – за неделю – семьсот гривен! Спрашивается: откуда у безработного такие деньги? Однако это не единствнный вопрос. Если парню было все равно, кого прикончить, зачем же он следил за Мальчиком? Именно следил, потому что Решеткин, между прочим, в это время скрывался, и вычислить его было довольно-таки трудно. Следовательно, версия нашего дорогого Опарина никуда не годится. Впрочем, надо отдать ему должное. Он быстро вычислил этого Владимира Рязанцева, нашел военное училище, где тот когда-то учился… однако он опять не искал свидетелей и не разговаривал со знакомыми Рязанцева. А парень, между прочим, местный, лишь последние несколько месяцев он проживал неизвестно где. Но раз уж Опарин решил закрыть дело – значит, он его и закрыл.
– Почему Богомолов смотрит на это сквозь пальцы? – Василий вновь взглянул на «островитян». Они уже вошли в воду и собирались плыть к берегу. Татьяна помахала мужу рукой.
– Ты видел дочурку полковника? – с иронией поинтерсовался коллега. – Внешне она ангел, а в душе – монстр! В пятнадцать лет девочка связалась с дурной компанией, спала с кем попало и употребляла не только алкоголь, но и наркотики. Отец с матерью уже отчаялись. Но тут на горизонте возник Опарин и сразу углядел выгоду для себя. Впрочем, надо, опять же, отдать ему должное. Гриша сделал доброе дело – вытащил девицу из лап порока. Теперь капитан пасет ее денно и нощно и собирается на ней жениться. Богомолов, который прошел из-за дочурки все круги ада, готов для него на все. И тебе бесполезно ходить к нему со своими размышлениями и жалобами на Опарина. Повторяю: бесполезно! Полковник всегда прикроет его и отмажет от чего угодно.
– Потому что он сам нечист на руку! – вырвалось у Василия. – Разве на его зарплату купишь квартиру, пусть даже однокомнатную? И джип? Куда смотрит налоговая?!
Иванов расхохотался:
– Вот тут как раз ни к чему и не подкопаешься! Женушка Богомолова содержит бутик модной одежды. Однажды Татьяна зашла к ней и потом мне сказала: цены там – запредельные. Сомневаюсь, что у хозяйки море клиентов и хорошие продажи. Через этот магазинчик и идет отмывание взяток. Все чисто, приятель!
Веселая компания уже подплывала к берегу. Татьяна Иванова первая вышла из воды и побрызгала на мужа:
– Почему вы не купаетесь, буки?
– Иногда мужчинам нужно друг с другом поговорить, – ответил ее супруг.
– Понятно. Наверное, скоро ваш полковник позовет нас на ужин.
Она присела рядом с ними. Василий хотел подойти к Ларисе, но она еще стояла по пояс в воде и разговаривала с Опариным. Константин Юрьевич, появившийся откуда ни возьмись, крикнул зычным голосом:
– Нас ждет продолжение банкета!
Все принялись торопливо собираться. Лариса махнула Григорию, как старому знакомому, и подошла к подстилке, где лежала ее пляжная сумка.
– Ты обо мне совсем забыла, – сказал Василий и потянулся к ней. – Что у вас за секреты с Гришей?
Она криво улыбнулась:
– Секреты? Да он просто развлекал меня, пока ты валялся на песке со своим Ивановым!
– А о чем вы так долго говорили?
Она отвела глаза:
– Обо всем. Григорий – очень эрудированный человек.
– Правда? Ты первая заметила это.
Она пожала плечами:
– Возможно. Идем в дом.
Семенов поднялся, разминая затекшие ноги:
– Идем.
Они медленно пошли к гостинице. Ноги утопали в желтом песке, и Василий чувствовал приятное тепло, растекавшееся по всему телу.
– Ты сердишься, что я не составил тебе компанию? – спросил он у Ларисы, шагавшей рядом с обиженным видом.
– Да какая теперь разница!
Семенов обнял ее:
– Я очень тебя люблю!
– Не повторяйся.
От девушки веяло непривычным холодом. Неужели для нее было так важно, чтобы он поплыл на этот остров? Или все дело в ее разговоре с Опариным?
– Скажи одно: ты не сердишься больше?
Она подняла на него серые глаза:
– А тебе не все равно?
– Нет, и ты это прекрасно знаешь.
Они уже подходили к дому. Хозяин встретил их у калитки:
– Все готово.
В гостиной пахло скошенной травой и полевыми цветами. Стол, как и в обед, ломился от обилия еды. Галина подала им запеченную в сметане картошку с грибами, жареную рыбу и маринованные овощи.
– Завтра мужчины встают с петухами, – объявил хозяин. – Те, кто хочет пойти на рыбалку. Так что заводите свои будильники.
Василий нашел под столом руку Ларисы. Она была холодной и вялой.
– Хочешь, я никуда не поеду? Тогда мы отправимся на пляж и поплывем на остров.
Она сморщилась:
– Не стоит.
– Когда же ты перестанешь обижаться? – Он погладил ее пальцы. – Прекращай немедленно. А то я при всех попрошу у тебя прощения!
Девушка немного смягчилась:
– Ладно. Считай, что я тебя простила.
За столом вновь воцарилось веселье, однако уже не такое бурное, как в обед. Все же люди подустали, и некторые мечтали поскорее принять душ и лечь спать. Тем более что завтра мужчины должны встать очень рано.
– Кто желает немного развлечься? Мы сдвинем стол и включим музыку, – сказала Галина.
Лейтенанту трудно было представить, что ее предложение кто-то поддержит, но тем не менее нашлись энтузиасты. Сергей Садов вызвался помочь убрать со стола. Его девушка страстно хотела танцевать. Семенов взял Ларису за локоть:
– Пойдем спать?
Она высвободила руку:
– Иди. Тебя никто не держит.
Он удивленно заморгал:
– Но ты же сказала, что больше не сердишься…
– Да, – подтвердила девушка. – Я просто не хочу спать. Я посижу с твоими коллегами.
Василий собирался уговорить ее или попытаться увести силой, но усталость, накопившаяся за эту тяжелую неделю, помешала ему это сделать. И, в конце концов, Лариса права. Все приехали сюда отдыхать, и каждый поступал так, как ему нравится.
