– Ну вот что, – Дмитрий Федорович кашлянул, – буди своих и отправляйтесь на поиски.
Олег безропотно пошел в каморку вожатых и три раза стукнул в деревянную дверь с облупившейся голубой краской. Ему тотчас отворили.
«В этом чертовом лагере не спит по ночам ни один вожатый», – подумал Ступаков, проходя в маленькую душную комнату, где на трех сдвинутых кроватях спали девять человек. При виде директора все поднялись.
– Что случилось?
Мужчине было стыдно до слез: от первого брака он имел сына, ровесника этих почти еще детей.
– Пойдете на поиски пропавших.
Высокая черноволосая девушка, старший педагог-организатор, заканючила:
– А если они напились и накурились? Ведь мы не уйдем живыми. Пусть отправляются охранники.
Ступаков кивнул:
– С вами пойдет Виталий.
– Хоть за это спасибо.
Не видя энтузиазма на их лицах, начальник добавил:
– Премии вам выпишу.
– Слышали уже, – проговорила блондинка Наташа, обувая шлепанцы. Дмитрий Федорович бросил взгляд в угол и похолодел:
– Что это у вас?
– Это? – инструктор по плаванью Сергей поднял топор. – Неужто не видите? А вот это дубинка.
Зубы директора отбили барабанную дробь.
– Зачем вам все это?
Вожатые расхохотались:
– А вам никогда не угрожали? Никогда не пробовали взломать дверь среди ночи и перерезать?
Ступаков опустил глаза:
– Нет.
– Тогда вам повезло.
Вернув нехитрые средства защиты на место, Сергей предложил:
– Пусть Виталий с Олегом останутся в лагере. Если уйдем все, убежит половина. Неделю будем искать.
Дмитрий Федорович согласился. Покинув каморку вожатых с тяжелым сердцем, он направился к сидевшему в беседке Виталию:
– Смотри в оба. Мы спустимся к пляжу.
Парень понял без объяснений. Провожая грустным взглядом компанию студентов, возглавляемую начальником, он тяжело вздохнул.
– Последний год работаю в этом чертовом лагере, – сказал парень сам себе. – Ей-богу, недалеко до беды.
Несчастный не знал, как близок был к правде. Сжимая в руках огромный камень, к беседке подкрадывалась Лена Говоркова. Размахнувшись, девочка что есть силы бросила его, целясь обидчику в затылок. Послышался глухой удар. Виталий как-то сразу обмяк и завалился набок. С торжествующей улыбкой Говоркова отправилась в корпус. В эту ночь никто не спал крепче нее.
Отлучившихся из «Гардемарина» нашли неожиданно быстро. Напившись и накурившись, они мирно восседали на песочке, бросая камни в набегающие волны. Увидев вожатых и директора, они беспрекословно встали с насиженных мест и гуськом отправились в лагерь. Пройдя через ворота, процессия миновала беседку с лежащим в ней охранником. В кромешной темноте его не заметил ни один человек. Виталий пролежал там до утра. Его обнаружили вернувшиеся с трудовой вахты и тут же сообщили директору. Вконец обалдевший Ступаков немедленно вызвал «Скорую». Парня отвезли в реанимацию.
– Здесь было пять тысяч долларов! – толстый татарин, смахивая капли пота с бычьей шеи, метался по комнате, время от времени отпуская матерные замечания. Худой светловолосый старший лейтенант с выражением полного безразличия на бесцветном лице монотонным голосом задавал вопросы:
– Значит, сигнализация не была отключена?
– Помилуй, зачем? – удивился хозяин. – Говорю тебе, к дочери ездил. Мы с женой не меньше чем три дня всегда у нее гостим.
– Кто-то знал об этом, – вставил Константин и пожалел: холодные рыбьи глаза коллеги из Мидаса недоброжелательно прошлись по нему.
– А вас пока не спрашивают.
– Разве вы не работаете на одном и том же поприще? – удивилась Катя. Лейтенант недовольно кашлянул и обратился к ней:
– А где работаете вы?
– В газете и на телевидении.
– Вам вряд ли бы понравилось, если бы приехавшие журналисты принялись встревать в вашу работу и давать советы, как лучше сделать передачу или написать статью, – парировал он. Видя, с кем имеет дело, Зорина пожала плечами:
– Я не слышала пока ни одного совета.
– И слава богу.
Представитель правоохранительных органов явно не хотел с ними сотрудничать, откровенно показывая это.
– Так вы уверены, что не отключали сигнализацию? – заданный, наверное, раз в пятый вопрос привел пострадавшего в бешенство.
– Да какая, в конце концов, разница? – заорал он, кидаясь на милиционера. – Люди видели, как ко мне вломились эти детдомовские. Я не понимаю, почему мы еще не в «Лагуне». Разве по горячим следам не легче раскрывать преступления?
– Спокойнее, гражданин! – оперативник даже не тронулся с места. Его бледное лицо по-прежнему выглядело непроницаемой маской. – Мне эти номера тоже надоели. Бедные дети приехали отдохнуть. Их бы пожалеть, так нет же, стали спускать на них всех собак. Там драка, там кража, там изнасилование, там проституция – и все детдомовские виноваты, как будто своих преступников мало. Вы мне это прекратите.
– Но я же хорошо разглядела их! – Катя пыталась взывать к его профессиональному долгу. – И я уже объяснила, откуда знаю, что они жители «Лагуны». Почему мы с вами не можем сходить в лагерь? Пусть директор или его заместитель построят все отряды на линейку, и я укажу вам на грабителей.
Старший лейтенант хихикнул:
– Станет директор заниматься подобными пустяками.
– Но это не пустяки, – горячо возразила девушка. – Если они вернут награбленное, их ждет более мягкое наказание. Впрочем, можно обойтись и без линейки, – добавила она, примирительно посмотрев на милиционера. – Мы можем просто обойти все отряды. Парни не в курсе, что я случайно засекла их с балкона.
Представитель мидасской милиции махнул рукой:
– Бросьте.
Журналистка похолодела. Она вспомнила слова Лидии Витальевны: у директора «Лагуны» Зайцева все схвачено. Вот почему старший лейтенант старается загубить дело на корню.
– Разрешите вас на несколько слов? – костлявая рука оперативника легла ей на плечо. Она вздрогнула, словно от прикосновения чего-то гадкого:
– Я никуда не пойду. Говорите при моем муже.
Парень осклабился:
– И все же я настоятельно рекомендовал бы вам выйти со мной в коридор.
– Она не двинется с места! – разъяренный Костя, которому порядком надоел этот спектакль, встал со стула, намереваясь заехать наглому оперу по морде. Супруга жестом остановила его:
– Подожди! Я сделаю, как он хочет.
– Я пойду с тобой.
