Акулова и Терлецкий назвали свои имена.
– Покажите нам свои владения, будьте так добры.
Засунув руки в карманы, Будко зашагала по влажной земле, тыкая пальцем в деревянные домики:
– Это столовая, тут можно питаться, когда идет дождь. А это спальня.
Терлецкий задумался:
– Сколько, по-вашему, может принять этот лагерь? Пять человек?
Ольга Михайловна хрюкнула:
– На большее я не рассчитываю.
– Почему?
– А вещи и продукты? Предположим, туристы приедут со своим скарбом. Некоторые, – поправилась она. – А как я обеспечу остальных? У меня нет ни копейки.
– А палатки у вас есть?
Хозяйка осклабилась:
– Этого добра хватает. Как и спальников.
Максим Петрович громко рассмеялся:
– Да здесь просто Клондайк. Эльдорадо. Вам никто об этом не говорил?
Будко воззрилась на него:
– Вы первый. Хотите искать здесь полезные ископаемые? Это даже не смешно.
Терлецкий потер руки:
– Уже нашел. Дайте-ка мне ваш телефончик.
К удивлению Веры, у дамы оказался мобильный.
– Завтра я вам позвоню.
Почуяв выгоду, Ольга Михайловна, как собачонка, бежала за странной парой:
– Я буду ждать.
– Поверьте, недолго.
– Ты серьезно собираешься связаться с ней? – спросила Вера, когда они сели в машину.
– Именно так, – ответил предприниматель, включая зажигание. – Я расселю здесь лишних людей.
Акулова вскрикнула:
– С ума сошел! Мы же нарушим условия контракта!
Престарелый любовник показал вставные зубы:
– В любом документе можно найти лазейку, дорогая. Кому, как не тебе, знать об этом.
Вера не стала спорить. Она знала: руки Максима, как руки царя Мидаса, все превращают в золото.
Верный своему обещанию, Терлецкий не стал мучить Будко ожиданиями. Он появился в «Лесном» на следующий день и, сунув в руки оторопевшей хозяйки пачку долларов, достал план с внесенными им изменениями.
– Надо все здесь устроить так, как я написал, – заявил он.
Она подняла вверх толстый палец:
– Не возражаю.
Работа пошла. Прибывшие рабочие очистили поляны от мусора, поставили палатки, соорудили деревянные турники, и в начале сезона лагерь принял первую партию отдыхающих детей, воспитанников детского дома. Несчастные дети, вкусив прелести лесной жизни, раздирая покусанные комарами конечности, с ревом умоляли забрать их отсюда, соглашаясь даже на Приреченскую область. Воспитатели взывали к Терлецкому, однако он однозначно ответил:
– Будете здесь.
Большие планы Терлецкого насчет «Лесного» с самого начала терпели неудачу. Первая идея, пришедшая ему в голову, заключалась в следующем: именно сюда он решил направлять те детские дома и интернаты, контингент которых, состоявший сплошь из рецидивистов-воров и хулиганов, славился своими подвигами в лагерях. Два года Максим Петрович праздновал победу. Наслышанные о своеобразном наказании, воспитанники детских домов прикладывали все усилия, чтобы не попасть в «Лесной».
– Ну пожалуйста, – умоляли они Терлецкого, – не отправляйте нас туда. Мы не будем хулиганить.
Однако вскоре для хозяина поведение отдыхающих отодвинулось на второй план. Созрела мысль, как выйти из положения с размещением всех желающих отдохнуть в его владениях. В «Лесной» стали направляться все отряды, но в путевках для благополучных детей этот факт благоразумно не указывался. Беда пришла неожиданно. Однажды Терлецкий принял большую группу из второго детского дома, поселив ребят в «Гардемарине». Лишь через неделю он понял, кого любезно прислал ему Приреченск. Если эти детки и не сидели пока по тюрьмам, то только в силу своего возраста: никому не стукнуло еще четырнадцати лет. Вожак сего племени, некий Стас Бажанов, взял руководство в свои руки. Вожатые пытались противостоять его влиянию.
– Пикнете – получите перо в бок, – предупредил их непризнанный лидер. – Я бы вам не советовал с нами связываться – мы не просто чешем языками. За убийство нам ничего не будет, учтите. Мы ведь со справками, – при этом он достал из кармана поблескивающее лезвие.
Перепуганные студенты помчались к Дмитрию Федоровичу. Тот попытался сам поговорить с детдомовцами, однако быстро сдался.
– Ну их к черту, – махнул он рукой. – Завтра буду звонить Терлецкому.
Максим Петрович вежливо выслушал Ступакова.
– Подхода у вас к ним нет, – констатировал он. – Я с ними разговаривал: вожатые неинтересные мероприятия проводят, дети не хотят в них участвовать. Любого ребенка занимать надо.
Директор «Гардемарина» чуть не задохнулся.
– Они же все шизофреники и олигофрены. Какие, по-вашему, им нужны мероприятия?
Предприниматель грубо оборвал:
– Они такие же, как и ты, понял? Давай работай, бездельник. Привык только водку жрать.
Ничего не добившийся Дмитрий Федорович вернулся к студентам несолоно хлебавши.
– Будьте осторожны, ребятки, – похлопал он по плечам вожатых, работавших с этим детским домом. – Шеф не хочет ничего слышать.
И все же Терлецкому пришлось оторвать задницу от кресла и напрячь мозги. Недовольные жизнью в лагере воспитанники переломали всю мебель, снесли забор, оборвали окрестные деревья и совершили парочку набегов с грабежом и дракой на дома богатых людей. Максим Петрович принял решение отправить нарушителей в «Лесной».
– Я с ними не поеду, – брызгая слюной, кричала воспитательница из Приреченска, много лет гробившая здоровье на этих детишках. – Их вообще нельзя туда отправлять. В замкнутом пространстве они разметут лагерь и перебьют друг друга и персонал.
Ступаков, понимая ее правоту, принялся набирать номер хозяина.
– Пусть заткнет свою беззубую пасть, – доброжелательно отозвался Терлецкий.
– Но она не поедет… – директор гнул свою линию.
– Ну и черт с ней! – в сердцах выматерился предприниматель. С воспитателями детских домов и интернатов он не был в состоянии что-либо сделать: зарплату им выплачивает непосредственно отдел образования Приреченска.
– Так что же делать? – не отставал Дмитрий Федорович.
– Посылай одних вожатых.
– Как? – услышав это, Ступаков не мог прийти в себя. – Они же перебьют студентов.
Терлецкий шумно выпустил воздух через сомкнутые губы:
– Не говори ерунды. Детей отбирали, отдел образования не пропустил бы совсем безнадежных.
Директор «Гардемарина» попытался упереться:
