Я вздрогнул:
– Как она могла проникнуть, оставаясь незамеченной?
Женщина усмехнулась:
– Наши воспитанники знают о дырке в заборе.
– Парень разговаривал с ней?
– Не успел. Она быстро скрылась за деревьями, а его ждали более интересные дела.
Я улыбнулся:
– И вы не сказали об этом, потому что пожалели Яну?
– Я не могла допустить, чтобы ее затаскали по допросам, – согласилась со мной воспитательница. – Девочка начала новую жизнь. Да и вообще, Яна – поджигательница – это даже не смешно. Зачем ей это нужно?
– Об этом бы следовало спросить у нее.
– Я спрашивала, – призналась женщина. – Яночка рассмеялась и уверенно заявила: ее с кем-то перепутали. В тот день она рано пришла с работы, что соответствует действительности, и завалилась спать. Должиков мог это подтвердить.
– Вы спрашивали у него?
Она покачала головой:
– Нет. Я поверила ей. Она никогда не бросала слов на ветер.
– То есть вы остановились на том, что парню померещилось?
– А это вполне возможно. – Полина Тимофеевна пояснила: – Тимофей – наркоман. В тот вечер он сам не зря крутился у забора. Ему принесли наркотик, и мальчику не терпелось всадить себе нужную дозу. Вот поэтому он и не стал следить за человеком, которого принял за Рыбину. Да и был ли там кто-то вообще? Сами понимаете, если парень находился под действием наркотиков, ему могло померещиться все, что угодно.
– И все же почему-то он назвал Яну.
Она развела руками:
– Пусть это останется на его совести. – Полина Тимофеевна хотела еще что-то добавить, но ей помешал звонок моего мобильного. Дисплей высветил номер Анны Борзовой.
– Слушаю вас, Аня.
Эта девушка уже не раз разговаривала со мной на повышенных тонах, но теперь с ней была истерика:
– Никита, я прошу, немедленно приезжайте в мой загородный дом. Случилось несчастье. Я убила Рахманова.
Глава 27
На этот раз никто не препятствовал мне войти в дом. В тот день туда мог проникнуть любой. У быкообразных охранников, вероятно, был выходной. Их накачанные тела не светились поблизости. Аня тоже не вышла мне навстречу. Я уже ориентировался в доме и поэтому без труда нашел кабинет. Картина, представшая перед моими глазами, являла неприятное зрелище. Бывший руководитель преступной группировки, а ныне успешный предприниматель лежал на полу в луже крови. Рядом валялся пистолет. Борзова сидела на маленьком диванчике, обхватив колени руками и раскачиваясь из стороны в сторону, словно китайский болванчик. Меня поразил ее пустой, безжизненный взгляд, и чувство острой жалости наполнило сердце.
– Как это произошло?
Она закусила губу и отвернулась:
– Я не хотела.
– Не сомневаюсь. И все же? Почему вы нарушили нашу договоренность и покинули квартиру, о которой не знал Рахманов? Как здесь очутились?
Девушку затрясло. Я подбежал к бару и налил рюмку коньяку:
– Пейте.
Анна оттолкнула мою руку:
– Не хочу.
– Пейте, вам говорят. Сейчас мы должны принять правильное решение, а если вы раскиснете и не изложите все факты, как они есть, не обещаю вам помощь.
Она послушно принялась пить большими глотками, потом закашлялась и отставила рюмку. Вскоре ее лицо порозовело, в глазах появился блеск. Вероятно, спиртное сделало свое дело.
– Я никогда не переезжала сама, – быстро заговорила Аня, словно боясь, что я перебью ее. – Этим всегда занимались родители. Естественно, я забыла кое-что из вещей и вернулась. Он уже поджидал меня…
– Рахманов? Зачем? Чтобы выудить деньги?
Борзова нервно сглотнула:
– Да. Я ответила, что непременно все отдам, как только разберусь с делами. Ведь я еще не начинала руководить фирмой и не советовалась с папиными помощниками. Однако он ничего не хотел слушать. Он угрожал… – Борзова запнулась и прерывисто задышала. Я пришел на помощь:
– Вот этим пистолетом? Это его оружие?
– Да.
– Как же вы убили его?
Она дернулась:
– Я страшно испугалась и не соображала, что делаю. Вместо того чтобы спасаться бегством, я кинулась на него и стала вырывать оружие. Пистолет выстрелил.
Я заставил себя улыбнуться:
– Уже лучше. Значит, несчастный случай.
Бедняжка съежилась на диванчике:
– Мне не поверят.
– Поверят, если будете убедительной.
Я достал мобильный и принялся набирать Юрку Дорохова:
– Привет, приятель. Не сможешь ли подъехать к загородному дому Борзовых? Тут, видишь ли, произошло несчастье. Рахманов явился к сироте требовать денежки, угрожая пистолетом. Завязалась борьба, в ходе которой оружие выстрелило в хозяина. Теперь его труп лежит передо мной. Нужно оказать содействие бедной девушке.
Юрка опешил. В трубке слышалось его прерывистое дыхание:
– Рахманов мертв? Погоди, ты серьезно?
– Серьезнее некуда.
– И убила его Анна Борзова?
– Именно так.
Приятель замолчал:
– С одной стороны, ей полагается премия. Честно говоря, по этому Рахманову давно плакала камера, даже не плакала, а просто рыдала. С другой, с его связями и деньгами к нему было трудно подкопаться. Девчонке нужно ставить памятник при жизни и выписывать благодарность от УВД города.
– А если без шуток?
Дорохов вздохнул:
– Без шуток ее посадят за убийство. Лучший вариант – условный срок. Надеюсь, у Борзовых прекрасные семейные адвокаты.
– Сейчас узнаю.
Я нажал кнопку отбоя и посмотрел на Анну. Она по-прежнему сидела не шевелясь, и в лице не было ни кровинки.
– Аня, у вас есть хороший адвокат?
– Отец всегда обращался к Мазурову, – прошептала она.
– Тогда позвоните ему.
Она отвернулась:
– Не желаю.
– Почему?
– Потому что он изменился после смерти папы. Я знаю, Мазуров всегда был на стороне Рахманова. Я не смогу предложить ему много денег, потому что не вошла в бизнес, а жена Рахманова отвалит солидный куш. Этому адвокату нечего и звонить. Он не станет меня защищать, а если и станет, то нарочно проиграет дело.
Я почесал затылок:
– Тогда спрошу совета у друга.
Юрка словно ждал моего звонка:
– Кто защитник? – сразу спросил он.
– Никто.
