– Значит, никаких мыслей нет?
– Нет. И тебе париться не советую.
Он притормозил возле моего дома и участливо спросил:
– Сам дойдешь?
– Я пока еще не калека.
Юрка не стал спорить и быстро умчался. Я же набрал номер Варвары Кричевской.
– Привет, пропащая душа! – поздоровалась женщина.
– А по-моему, мы не так давно виделись, – парировал я. – Впрочем, помоги по старой памяти. Знаешь такого адвоката Бориса Васильевича Мазурова?
Она крякнула в трубку:
– Зачем он тебе?
Я елейно проскулил:
– Любовь моей души, дай закончить дело, а потом выложу тебе все без утайки! Честное пионерское.
– Пионерское? – переспросила Кричевская. – Уговорил. Пиши мобильный. Только предупреждаю: та еще личность. У него отвратительная репутация, и кое-кто утверждает: руки по локоть в крови.
– У меня не было и в мыслях его нанимать, – отшутился я. – Просто надо побалакать по одному важному вопросу.
– Тогда успехов!
Признаюсь, я с дрожью набирал его телефон. Каменное лицо мафиози стояло перед глазами. А когда знакомый голос холодно произнес:
– Мазуров у аппарата, – душа ушла в пятки. Пришлось собрать все мужество.
– Вы меня, наверное, не помните? – Я не говорил, а блеял, как трусливая овца. Естественно, он ехидно заметил:
– Не имею чести.
– Это журналист Никита Савельев.
На том конце молчали. Я был слишком малым эпизодом в его богатой жизни.
– Помните, однажды вы меня отмазали от тюрьмы? Мне хотели пришить убийство наркоманки.
Похоже, он вспомнил:
– Ах да! Чем могу служить? Вам опять шьют дело?
– Слава богу, нет. Мне просто необходимо с вами поговорить.
– Говорите, – милостиво разрешил Мазуров.
– Вы семейный адвокат Борзовых?
Он хмыкнул:
– Это не запрещается законом.
– Тогда вы пугали меня тоже по просьбе Борзовых?
Я слышал, как скрежетали его зубы:
– Так вы благодарите за доброе дело?
– Хочу узнать: кто попросил вас об этом?
– У меня много клиентов, – ловко ушел он от ответа. – Всего не упомнишь.
– Это была Анна?
Адвокат начал злиться:
– Я же сказал: не помню. И вообще, я не обязан отвечать на ваши вопросы.
– А если только на один? Это очень важно, поверьте.
Он сдался:
– Только на один.
– Давно вы видели Аню Борзову?
– Месяцев пять назад.
Я удивленно присвистнул:
– Как же она расплачивалась за услуги? Ах да. Простите. Не будем об этом. В общем, это неинтересно. А вот почему она предпочла вам Дамаскова, когда попала в беду, мне лично непонятно.
Он был сражен:
– Какого Дамаскова?
Я рассмеялся:
– О, вижу: семейный адвокат не в курсе дел клиентки. Недавно Анну обвинили в убийстве Рахманова. Когда ее спросили про защитника, она предпочла знакомого моего друга. Почему девушка не вызвала вас?
Борис Васильевич полминуты переваривал эту новость и оказался на высоте:
– Это ее дело, верно?
– А вам не кажется, что нам надо поговорить? – поинтересовался я.
Он был спокоен:
– Нет, не кажется. И вообще, пора заканчивать. Меня ждут клиенты.
Мазуров намеревался отключиться. Но я не дал ему такой возможности:
– Послушайте. Мне необходимо разобраться в том, что происходит с этой девушкой. На ее счету не только Рахманов. Она, как ненормальная, избавляется от всех знакомых, словно мечтает, чтобы ее наконец посадили.
Адвокат вздохнул:
– У каждого свои недостатки.
Я намеренно сделал паузу, чтобы выложить последний козырь:
– Мне кажется, следующий – вы.
Этот чертов юрист ничего не боялся:
– Полный бред! Нужно поменьше смотреть низкопробные сериалы.
– Я их вообще не смотрю. Вы под надежной защитой? Прошу вас, не отвечайте на ее звонки и не открывайте ей дверь.
Борис Васильевич только рассмеялся в ответ и все же отключился. Я решил снова побеспокоить его, однако звонок и дисплей возвестили: со мной жаждет пообщаться Алина Никифорова.
– Здравствуйте, прелестная девушка!
– Здравствуйте, таинственный журналист! Мне просто необходимо кое-что узнать.
– Узнавайте.
– Где Аня? – спросила Алина.
– Почему вы спрашиваете?
– Потому что вчера у меня был день рождения, и она впервые за много лет не поздравила меня.
Я задумался:
– Наверное, потому, что в ее жизни произошло много горестных событий.
Алина хихикнула:
– Она переступила бы через них с легкостью! После смерти матери Анечка тусила через неделю. А сейчас не знаю, что и думать. Анька забыла своих друзей.
– А вы сами не пробовали ей звонить? Или это для вас называется переступить через гордость?
– Ну, скажете, – обиделась Никифорова. – Я делала это по двадцать раз в день. Мобильный отключен, а в квартире и загородном доме никто не берет трубку.
Я вздохнул:
– Мне кажется, она объявится.
– Хотелось бы. Я мечтаю показать ей новый татуаж на плече.
– На плече? – переспросил я.
– Да. У Ани на плече маленькая симпатичная бабочка. Мне же сделали сногсшибательный цветок. Она умерла бы от зависти.
Я оцепенел:
– У Борзовой была татуировка на плече?
– Я же говорю: крохотная черная бабочка.
Она еще о чем-то жужжала, но я уже не слушал. Внезапно осколки выстроились в четкую мозаичную картину, где нашли объяснение все вопросы. Наконец девушка решила распрощаться, чему я был несказанно рад:
– Ну, всего хорошего, Никита. Надеюсь, вы станете модным журналистом, и тогда будем встречаться в клубах.
Я не возражал. Когда в трубке раздались короткие гудки, я сразу набрал номер Кричевской.
– Варенька, умоляю, – мой голос звучал жалко и просительно, – адрес Мазурова!
Она удивилась:
– Я же давала телефон!
– Адвокат в большой опасности. Просто сам этого не понимает. Если он еще жив, то я обязан его спасти.
