— Кто? — приглушенно спросила Надежда.
— Ну вы даете! — послышался звонкий мужской голос. — Такси заказывали?
— Так быстро? — удивилась женщина.
— Представьте себе, — усмехнулся таксист. — Я тут неподалеку оказался.
— Подождите минутку на улице.
— Только в темпе.
Встревоженная Дина спросила мать:
— Уже приехали?
— Да. Готовь Илону.
Через десять минут три женщины вышли из подъезда, направившись к машине. С двух сторон чета Панько поддерживала Илону, еле волочащую ноги. Увидев клиентов, таксист вышел из автомобиля и открыл заднюю дверь.
— Больная, что ли? — с интересом посмотрел он на Илону.
— Какой там! — махнула руками Надежда. — Ты принюхайся, милок.
Парень потянул носом воздух. В салоне запахло водкой. Он скривился:
— Неужто пьяная? Такая молодая и красивая?
— Так спирт разве спрашивает? — заохала старшая Панько.
— Куда вы ее, в больницу?
— Надо бы, да стыда сколько, — ответила Дина. — Как-никак наша родственница. Уж пятый день в запое. Мы тут с ног сбились, не знаем, что делать. Решили вот отвезти ее к матери.
— Далеко поедем? — спросил мужчина.
— В Песочное.
— Не ближний свет.
Дина залезла на переднее сиденье и скомандовала:
— Ну, трогайте.
Парень с опаской поглядел на даму, находившуюся в состоянии алкогольного опьянения:
— Слушайте, а она не… А то я чехлы недавно поменял.
— Нет, не бойтесь. Если что — заплатим за ущерб.
Таксист включил зажигание, и через несколько минут машина тронулась с места.
— Вам до самого Песочного?
— Нет, — покачала головой старшая. — Мы покажем, где нас высадить.
Женщины попросили остановиться через двадцать минут, у озера.
— До Песочного еще добрых три километра, — сказал им водитель.
— Все нормально, — пояснила ему младшая. — Тут нас ее папанька на «Запорожце» дожидается. Сколько?
Парень назвал цену. Женщины заплатили, не торгуясь. Вытащив из салона качающуюся и ничего не соображающую Илону, они встали на обочине, ожидая, когда такси скроется в темноте.
— Ну ты и придумала, — Дина зевнула, окидывая взглядом окрестности. — Стоило переться в такую даль.
— Читала газету? — Надежда еле стояла, поддерживая молодую женщину. — Тут маньяк прикончил аж двух дамочек. Где две — там и третья. И ножичком ее сильно бить не придется. Хлебнет водички — и поминай как звали.
— Ножом стукнешь ты, — тоном, не терпящим возражений, сказала дочь.
— Ручки боишься замарать? — с иронией произнесла мать. — Так они у тебя и без того запачканы. Кто наших старушек на медленную смерть обрекал?
— Так то инъекции, — возразила девушка.
— Какое это имеет значение! Результат один.
Пробираясь через камышовые заросли, они с большими усилиями тащили на себе новую жертву. У самой воды Надежда сбросила Илону на песок.
— Давай! — крикнула она Дине.
Та вытащила из кармана большой кухонный нож:
— Держи.
Панько, крепко сжав рукоятку в руке, замахнулась, целясь в самое сердце Илоны.
— Милиция! Бросай оружие!
Этот неизвестно откуда раздавшийся голос поверг женщин в панический страх. Они с ужасом заметили, как со всех сторон к ним приближаются люди.
— Миленькие, родненькие! — запричитала Дина, упав на колени. — Клянусь, я не виновата, это все она! Она заставила меня.
— Заткнись, дура! — Надежда широко улыбнулась вовремя подоспевшим сыщикам. — У них на нас ничего нет. Вот, вывезли на прогулку пьяную родственницу. Имеем право?
— А ножичек зачем прихватили? — поинтересовался Павел. — Колбаску резать? Так называемый пикник на обочине?
— А хотя бы и так, — парировала Панько. — Докажи обратное.
Петя и Лариса в это время хлопотали над лежащей без сознания Илоной.
— Жива! — сообщили они. — Мы подоспели вовремя!
— С какой стати ей умирать? — усмехнулась пожилая дама. — Нажралась, как свинья, вот и спит без задних ног.
— Бросьте! — махнул рукой Киселев. — Водкой только от ее одежды пахнет. Тут вы постарались на славу.
— И все равно вы ничего не докажете! — стояла на своем Надежда.
— Садитесь в машину, — приказал Павел.
В отделении милиции мать и дочь продолжали стоять на своем, однако Лариса принесла из своего кабинета магнитофон, вставила кассету и нажала на кнопку.
— Прослушайте внимательно, — посоветовала она Панько.
— Уснула наша непрошеная гостья? — послышался голос Надежды.
— Как сурок, — ответила Дина. — Вот принесла нелегкая.
— Ты письма читала?
— А как же, там все в ажуре, — дочь усмехнулась. — Посмертная экспертиза нас никак не устраивает. Представляешь, что наговорят соседи? Да и кроме них неприятностей хватит. Вдруг Илонка права и это лекарство остается в волосах?
— И ничего нельзя придумать? — вздохнула мать.
— Никитична подтвердит, что я забирала ампулы домой, — заметила молодая женщина, — и тут же вспомнит, что я ей там врала. Короче, нам конец, мамочка, если мы не придумаем что-нибудь.
— А что думать! — Панько-старшая ударила кулаком по столу. — Пусть катится следом за своей мамашей. Нам эта квартирка многого стоила, и просто так я ее не отдам.
— Илонке укольчик не сделаешь! — бросила дочь. — Она нас в смерти матери подозревает и близко не подпустит.
— Однако продукты свои она в наш холодильник поставила, — подсказала Надежда. — Твоя задача, дорогая, привести ее в состояние, близкое к опьянению. А потом уже будем действовать вместе. Что мы Наталью убили, кто доказал? Я тебе так скажу: маньяк на наше счастье появился. Павловну на него списали и Илонку туда же отправим. Читала, в Линялом озере два трупа нашли. Не поймали еще голубчика. Подсыпь ей в молоко или кефир такой бальзам, чтобы наша красавица спала на ходу, короче, выглядела, как пьяная. Так мы таксисту, который нас до места повезет, и объясним: не на общественном же ее до озера волочить! А приедем туда — и ножичком ее стукнем. Остальное водичка доделает.
— Но я не смогу ее ударить, — проговорила Дина.
— Ты, дорогая, хочешь и рыбку словить, и ножек не намочить, — усмехнулась мать. — Да и вообще, какая разница — ножом или иголкой?
