— А может быть, девушка сотрудничала с убийцей Полоцкой? — заметил Прохоров. — Таким способом кольцо тоже могло пропасть из квартиры. А убил Марину убийца Дианы. Что-то не поделили, наверное.
— Эта версия мне нравится меньше, — улыбнулся Павел.
— Почему? — поинтересовался Петр.
— Вспомни: когда Валерия Семеновича спросили, не пропало ли что из квартиры, он ответил: нет. Драгоценностей было мало, но он нам объяснил почему. Пропажа кольца из гарнитура не могла не остаться незамеченной.
Молодой оперативник пожал плечами. Он пока остался при своем мнении: Полоцкий и есть убийца жены, возможно, рассчитавшийся со своей подельницей этим колечком. Убил или не убил он Марину — это еще вопрос.
— Ваши рассуждения великолепны, — подал голос Константин. — Мне, например, хочется послушать Валерия Семеновича. Уверен, он тоже останется в восторге.
— Вызывай — посмотрим, — усмехнулся Павел.
Полоцкий вертел повестку, вызывавшую его в УВД, с таким брезгливым видом, словно это было раздавленное насекомое.
— Это что? — спросил он Кунцевича, стоявшего перед ним в позе мальчика для битья.
— Не понимаю, — Лев Абрамович мысленно умолял судьбу помиловать его. Только бы не Танькин сожитель! Люди Мамедова и Шпиленко пока не могли его отыскать. Неужели он позвонил в милицию? Тогда Кунцевич — труп.
— Не понимаешь? — Валерий зло посмотрел на троицу юристов. — Никто из вас не понимает?
Лев Абрамович умоляюще взглянул на Мамедова, с которым недавно произошел неприятный разговор. Тогда, вспомнив о сожителе Юхненко, он позвонил Мамедову и попросил его подъехать вместе со Шпиленко. Адвокат, конечно, не собирался рассказывать правду. Малые сроки для выполнения задания не служили оправданием. Юрист Полоцкого обязан все помнить и предвидеть.
— Ибрагим, — обратился Кунцевич к Мамедову, — у нас неприятности. Мой осведомитель из уголовки донес: у Татьяны Андреевны имелся сожитель. Понимаешь, к чему я клоню?
— Понимаю, — черные глаза коллеги сверкали, как льдинки. — Ты хочешь сказать: он наверняка все знает и представляет для нас опасность. Так?
Лев кивнул.
— Да. Поэтому и говорю: мы влипли.
Ибрагим усмехнулся:
— Не обобщай, дорогой. Не мы, а ты. Ты один. Мы с Вадимом не знали Юхненко столь хорошо. История, рассказанная тобой, — брехня. Ты умеешь врать лучше. Я прав?
Лев Абрамович вздохнул. Врать дальше не имело смысла.
— Хорошо, — он сглотнул слюну, — слушайте, как было на самом деле.
Правая рука Полоцкого подробно рассказал о встрече в супермаркете.
— За короткое время, отведенное для выполнения задания, каюсь, не вспомнил о ней.
Глаза Мамедова оставались холодными. Кунцевичу стало страшно. Он знал: этот хитрый татарин выжидает удобный случай, чтобы подсидеть его. Впервые в жизни этот уверенный в себе мужчина заговорил умоляющим тоном, униженно заглядывая в глаза тем, кого он еще вчера считал гораздо ниже себя:
— Помогите, ребята, прошу вас! В моем положении может оказаться каждый из вас!
Вадим смотрел на него с явным сочувствием.
— Давай поможем, Ибрагим, — сказал он.
Татарин сплюнул на паркетный пол.
— Легко говорить! — процедил он сквозь зубы. — Упущено драгоценное время. Если этот Сергей не дурак (а я в этом почему-то уверен), то давно уже сидит в какой-нибудь норе, и выкурить его оттуда будет очень трудно, причем сначала надо эту нору обнаружить. Какие ваши предложения?
Кунцевич вздохнул с облегчением. Они мирно уселись за письменный стол и стали разрабатывать план. Пока на его реализацию не было времени…
— Чего молчите? — окрик хозяина вернул Льва Абрамовича к действительности. — Кто понимает, я вас спрашиваю?
Никто ничего не понимал.
— Я звонил Кравченко, — продолжал кандидат в мэры. — Обычно общение с ним кончается телефонным разговором. Сейчас он требует… Слышите? Требует моего присутствия у себя в кабинете.
— Мне поехать с вами? — спросил Кунцевич.
— Ни в коем случае. — Валерий тяжело поднялся с кресла. — Присутствие адвоката в какой-то степени говорит о виновности.
Лев Абрамович вздохнул с облегчением:
— Удачи вам, Валерий Семенович.
Кравченко созерцал Полоцкого с явным удовольствием.
— Давненько не видел вас вживую, Валерий Семенович, — улыбнулся он, протягивая руку. — Все как-то по телевизору да по телевизору.
— Работа такая, — пожал плечами Полоцкий и сел, не дожидаясь приглашения.
— С вашего позволения, начну сразу, чтобы не задерживать вас. — Алексей Степанович тоже сел. — Вы без адвоката?
— А вы бы мне посоветовали? — предприниматель был спокоен, как сытый лев.
— Не знаю, что и ответить, — полковник пожал плечами, — впрочем, послушаете — сами решите.
— Я весь внимание.
— Скажите, Валерий Семенович, — Алексей Степанович выдержал паузу, — вы знакомы с Мариной Евгеньевной Радушновой?
Лицо Полоцкого отразило искреннее удивление.
— Радушнова? Кто это такая?
Кравченко молча положил перед ним фотографии, на которых Валерий увидел Марину. Так вот в чем дело! Неужели кто-то видел их вместе? Он наморщил лоб, прикидывая, что ответить, и пришел к выводу: полуправда в данном случае лучше всего.
— Вы так торжественно представили эту девочку! — усмехнулся предприниматель. — Слышала бы она! Ее же никто, кроме как Машкой, и не называл. А тут по имени-отчеству, да еще и с фамилией. Да, я знал ее.
— В каких вы были с ней отношениях? — Кравченко готовился к односложному ответу, однако Полоцкий решил пообщаться:
— О, это трогательная история в духе лучших произведений классической литературы. Однажды я ехал вечером по мосту и увидел девушку. Ее поза не оставляла никаких сомнений: бедняжка собиралась свести счеты с жизнью. Я остановил машину, подошел к ней, поговорил и предложил поехать со мной. Марина согласилась. Мы поехали на одну из моих квартир: девочке некуда было идти. Я ушел сразу же, оставив ее переночевать. Я думал, что не застану ее на следующий день. Однако я ошибся. Девушка привязалась ко мне, как бездомная собачонка, обретшая наконец хозяина.
— И вы вступили с ней в интимную связь? — спросил Алексей Степанович.
— Помилуйте! — усмехнулся Валерий. — Вы меня удивляете! Наверное, уже вычислили, кем была Мариночка. Так что ответ — нет.
— Зачем же вы так? — сыронизировал полковник. — Проститутки умеют соблазнять.
— Возможно. — Кандидат в мэры махнул рукой. — Но эта меня не соблазнила. И, кстати, не особо старалась, поняв: мне это не надо.
