От мыслей о жене он переключился на предстоящую встречу. Кунцевич знал: если он с самого начала не возьмет все в свои руки, не задаст тон, то окажется виноватым. В то же время с такими ребятами, как Ибрагим и Вадим, нельзя перегибать палку. Не ровен час — доложат Валерию, и тогда его блестящей карьере конец. Надо проявить хитрость, убедить подельников: если Воронцов в ближайшее время не будет найден, им всем несдобровать. Лев Абрамович подошел к бару, достал бутылку виски и стаканы, отметив про себя, что им лучше устроиться на веранде.
Сентябрь в этом году выдался на редкость теплым. «Грешно упускать такой пригожий день, завтра, глядишь, и зарядят дожди», — думал хозяин дачи. Что касается его, на воздухе ему всегда лучше работалось. Он надеялся: качества, которые так ценил в нем Полоцкий, сегодня не дадут сбоя.
Коллеги явились в точно назначенное время. Мамедов любезно подвез Шпиленко на своем джипе: для двух таких машин здесь не было места.
— Проходите, дорогие гости, — знаменитая лисья улыбка Кунцевича озарила его лицо.
— Здорово у тебя, Лев, — Ибрагим уверенно двинулся к столу с выпивкой и закуской. — О, дорогой, мое любимое виски, а я за рулем.
— Не смеши, друг, немного спиртного тебе не повредит, — заметил Вадим, — а учитывая твою дружбу с ГИБДД…
— Иди к черту! — татарин оскалил зубы, но стакан взял. — За поимку этого шайтана!
Троица залпом выпила, сразу закусив маленькими бутербродами с икрой.
— Как вы понимаете, об этом я и хотел говорить, — начал Лев Абрамович и сурово взглянул на Вадима. На лице Шпиленко не отразилось и тени беспокойства.
— Ты, как я вижу, не волнуешься? — обратился адвокат к молодому коллеге.
— В этой ситуации надо волноваться не мне, Лева, — спокойно отреагировал Шпиленко. — Кажется, это мы уже обсуждали.
— Что «это»? — Кунцевичу был интересен ответ.
— Извечные русские вопросы: кто виноват и что делать, — отшутился Вадим.
— Будь добр, говори, пожалуйста, серьезно, — такой ответ не устраивал хозяина дачи.
— Лева, — молодой адвокат отпил из стакана. — Ты сам знаешь, что я имею в виду. Тебе не переложить своей вины на меня или Ибрагима. Благодаря тебе Воронцов получил фору и, надо отдать ему должное, воспользовался ею. Парень не дурак. Математик по образованию, он высчитывает каждый свой и наш шаг. Поэтому Захаров ни в чем не виноват. Он лишь исполнял наши приказы. Однако с отставанием в один день. Это много даже для непрофессионала, Лева. И давай покончим с этим вопросом. Мы все очутились в данном положении только благодаря тебе — и точка. Или ты хочешь услышать мнение Валерия Семеновича?
Кунцевич в бешенстве сжимал и разжимал кулаки. Нет, как бы он ни хотел, ему не удастся переложить часть вины за случившееся на Вадима и Ибрагима. Зря он вообще так начал разговор. Может быть, следовало поблагодарить их, что до сих пор они все скрывают от хозяина? Тоже неверный ход: так он окончательно признает их превосходство.
— Я считаю, — вымолвил наконец Лев Абрамович, — скажи мы все Валерию, нам не поздоровится. События в жизни Таньки менялись с быстротой падающей кометы, как и ее сожители. Странно, что Воронцов продержался так долго. Другие сбегали, едва узнав об очередной афере моей однокурсницы.
— Ладно, — Ибрагим махнул рукой. — Давайте думать, как выпутаться из этого положения. Как по-вашему, куда мог деться Воронцов?
— Если рассуждать логически, — подал голос Шпиленко, — он отсиживается в таком месте, где ему комфортно. Ведь город просто нашпигован нашими людьми с портретом хахаля Юхненко в руках. Обитай он в каком-нибудь подвале, необходимость давно бы погнала его на улицу.
— Подвалы и чердаки отметаем сразу. — Кунцевич встал и прошелся по веранде, разминая затекшие ноги. — Я на его месте нашел бы комфортное жилье на более-менее длительное время.
— Если у него есть деньги, он может приткнуться к одинокой женщине, старухе, старику, короче, тем, кто нуждается в финансах, — предположил Мамедов.
— Сомневаюсь, что у Воронцова много денег, — усмехнулся Лев Абрамович. — Парень нигде не работал и последнее время существовал за Танькин счет. Зная Таньку, я скажу так: много она ему не давала.
— Он мог занять у кого-нибудь, узнав о гибели Юхненко, — возразил Вадим, — мог, в конце концов, знать про тайники, где дама его сердца хранила монеты на черный день. Мог попросить родных, обрисовав свое печальное положение, и те насобирали ему необходимую сумму.
— Татьяна не держала деньги в тайниках, — покачал головой Кунцевич. — Эта версия не проходит. Что касается друзей, насколько мы выяснили, у Воронцова их вообще не было, родственники могли насобирать лишь жалкие крохи. Если он и сунулся к кому-нибудь со своими деньгами, поверьте, они у него быстро растают.
— Я бы отметил еще вот что, — проговорил Мамедов. — Наш город небольшой, и найти в нем одинокого человека, нуждающегося в деньгах, не представляет труда. Не представляет, если ты можешь спокойно расхаживать по улицам, приглядываясь к окружающим и ища среди них своего спасителя. Поверьте, на это нужно время и возможности, которых Сергей не имеет.
— То есть ты хочешь сказать, — встрепенулся Лев Абрамович, — что наш подопечный отправился к кому-то, которого знал раньше?
— Получается так, — вздохнул Ибрагим.
— И ты совершенно прав насчет его прогулок по городу, — продолжал правая рука Полоцкого. — Не могли наши люди пропустить его! Разве что он изменил внешность…
— Вполне возможно, — откликнулся Вадим.
— Но как и где?
Несколько секунд все трое молчали. Потом Шпиленко хлопнул себя по лбу:
— «Театральная лавка»!
Хозяин «Театральной лавки» Марк Ефимович Ольшанский никогда не имел дел с законом и не собирался их иметь в будущем. Да, по просьбе клиентов он менял их внешность, но только тем, которые не боялись показать паспорт. Однако показавшие документ и успокоившиеся люди и не подозревали, что за время, пока Марк Ефимович тщательно делал записи в книге учета, находящийся в соседней комнате работник фотографировал посетителя и запускал снимок в компьютер, выдававший информацию, не пребывает ли данный человек в розыске. При наличии отрицательного ответа хозяин магазина исполнял волю клиента по высшему разряду, а снимок сохранял на всякий случай. Например, жены и мужья за приличное вознаграждение выкупали у него фото своих неверных супругов и супруг, а вот милиция, слава богу, посетила его только однажды. Ольшанский подробно объяснил милиционерам, что никогда в жизни не взялся бы гримировать преступника, да и сам преступник к нему не пойдет, узнав: здесь требуют документы. Троицу, пожаловавшую к нему вечером, Марк Ефимович тоже предпочел бы никогда не видеть. От лисьей улыбки Кунцевича хозяину стало не по себе.
— Марк Ефимович, — вкрадчиво начал Лев Абрамович, — ваше заведение не посещал этот человек?
