— Сколько вам лет, Сережа? — мягко спросила Кунцевич.
— Тридцать пять, — ответил парень.
— А мне — сорок два. — Женщина грустно улыбнулась. — У меня две взрослые дочери и двое внуков. Я рано вышла замуж и рано стала мамой и бабушкой. А вы еще не были женаты. Даже если я поверю вашим словам и на минуту почувствую себя любимой и желанной (как давно я этого не испытывала), мне хочется знать: зачем я вам? Усталая, измученная, безработная бабушка. Сейчас в вас говорит благодарность, поверьте мне, но никак не настоящие чувства. А мнимые очень быстро пройдут, и я стану вам такой обузой, что вы возненавидите меня!
— Конечно, у вас больше жизненного опыта, — Воронцов не выпускал ее руки, — и поэтому мои слова кажутся навеянными минутным чувством. В таких случаях обычно спрашивают: как мне доказать вам, что вы ошибаетесь? Что с того, что вам сорок два года, вы мама и бабушка? Если мужчина полюбит по-настоящему, его никто и ничто не остановит. Пообщавшись с вами, я понял: вы нужна мне такая, какая есть. Я хочу сделать вас счастливой. Не откажите мне, тем более в такие минуты, когда…
Звонок мобильного Натальи помешал ему закончить:
— Алло? Да, я слушаю. — Женщина радостно улыбнулась и подмигнула Сергею. — Рядом со мной человек, желающий с вами поговорить. Передаю трубку. Это Кравченко. — Ее тонкая рука дрожала от волнения и чуть не выронила телефон.
— Здравствуйте, Алексей Степанович, — голос Воронцова звучал бодро и уверенно. — С вами говорит любовник ныне покойной Татьяны Юхненко, той самой, чья юридическая контора на днях была взорвана. Я знаю, почему это сделали.
Воронцов рассказал, как в контору Татьяны обратилась Марина Радушнова, пытавшаяся при помощи компромата на Полоцкого сохранить себе жизнь, как Юхненко, сделав копии, собиралась шантажировать Полоцкого, как Полоцкий вычислил Татьяну и взорвал офис вместе с хозяйкой, и как Кунцевич вспомнил о нем, Сергее Воронцове, виденном им с Татьяной в супермаркете, и, убедившись, что сожитель погибшей жив и здоров, начал на него охоту: спалил его временное пристанище — дачу сестры. Отчаявшийся беглец решился просить помощи у Натальи Кунцевич. Она пошла ему навстречу и поселила в своем загородном доме, где он пребывает и сейчас, имея на руках компромат, хранимый Татьяной не в конторе, а дома, в портфеле, случайно захваченном им при бегстве. Во время этой исповеди полковник не задал ни одного вопроса, слушая очень внимательно, и только по окончании рассказа поинтересовался:
— Вы еще на даче Кунцевичей?
— Да, — ответил Воронцов.
— Как вы думаете, вас еще не вычислили?
— Не знаю, что вам и ответить, — молодой человек вздохнул. — Если такое пришло в голову мне, почему же оно не могло прийти в голову моим преследователям?
— Вы правы, — Кравченко принял строгий официальный тон. — Я считаю, на даче вам находиться опасно. Выбирайтесь из дома как можно скорее и спрячьтесь в ближайшем леске. Я подъеду на старых белых «Жигулях» и просигналю три раза. Только тогда вы можете выйти из своего укрытия. Поторопитесь, пожалуйста. Через пять минут я выезжаю.
Дав указания, полковник отключил телефон.
У Сергея стучало в висках.
— Спасены, спасены! — Он впервые за долгое время дал волю эмоциям, сначала крепко обнял Наталью, а потом поднял ее на руки и закружил по комнате. — Я верю, Наташа, верю, что все у нас будет хорошо. Собирайся, тебе тоже нельзя здесь оставаться. — Он бережно опустил женщину на стул и принялся складывать вещи. — Кстати, ты не ответила на мой вопрос.
— Я ухожу с тобой, Сережа. — Наталья потянулась за сумкой. — Знаешь, я подумала: даже если ты меня бросишь, со Львом я не смогу больше жить. Я ушла бы от него рано или поздно. Так что…
— Так что давай выбираться отсюда. — Сергей взял Наталью за руку, потянул к двери, распахнул ее и оторопел: его взору предстали Полоцкий и Кунцевич. Первый сжимал в руках пистолет.
— Кассеты и письмо. — Валерий протянул руку.
— А если я не дам? — Мысль Сергея мучительно работала. Надо было во что бы то ни стало потянуть время до приезда Кравченко. Полковник, не найдя его в леске, должен догадаться: ситуация вышла из-под контроля. — Ведь тогда вы сразу убьете меня.
— Я так и так убью тебя, — рассмеялся Полоцкий, — хотя, признаюсь, мне очень не хочется этого делать: ценю умных людей. Жаль, что Татьяна встретила тебя раньше меня. Ты способный парень и еще послужил бы мне на благо моему клану. Однако… — Он развел руками.
— Я вам ничего не дам. — Молодой человек отступил назад, закрывая Наталью.
— Чертовски плохо. — Валерий пожал плечами. — Мы слышали, у вас, кроме разговора с моим приятелем Кравченко, состоялось нежное объяснение в любви. Так вот, в случае передачи мне компромата твоя любимая может катиться на все четыре стороны. Думаю, Лев не станет ее удерживать. А в противном случае, думаю, он разрешит мне расправиться с его супругой. Если бы моя жена мне изменяла и я об этом узнал, то убил бы ее собственными руками.
— Что вы и сделали! — Наталья вышла из-за спины Воронцова и посмотрела на Кунцевича. — Лев, — в ее голосе появились умоляющие нотки, — если вы пришли убивать, я предлагаю вам себя. Сергей отдаст письмо и кассету, и вы тут же отпустите его. Он скроется и от вас, и от милиции, и никто никогда не увидит его. Мне не страшно умирать, поверьте, моя жизнь с тобой, Лев, до определенного момента вовсе не была невыносимой. Однако я знаю про твою любовницу и думаю: ты недолго будешь вдовствовать. Этот же парень еще не успел увидеть в жизни ничего хорошего. Дайте же ему шанс! Я знаю, вы не убийцы.
Валерий Семенович рассмеялся, толкнув локтем оцепеневшего Кунцевича:
— Никогда не слышал ничего наивнее, разве что в дурацких сериалах. Ты же сама юрист, Наташка. Ну подумай, зачем мне свидетель? Но мы теряем время, ребята. — Он взвел курок и направил дуло на женщину. — Считаю до трех!
— Спасибо, Наташа! — Воронцов обнял женщину и крепко поцеловал в губы. — Но мне не нужна такая жертва. Мой пример — это доказательство того, что за все надо платить. А ты живи ради своих детей и внуков и, пожалуйста, вспоминай меня. — Он открыл портфель и швырнул Валерию конверт. Почти сразу же после этого прогремел выстрел. Пуля попала Сергею в сердце, и он ничком повалился на пол.
— Сережа, Сереженька. — Наталья бросилась к Сергею, сотрясаясь в рыданиях. — Убийцы, ненавижу! — Женщина поднялась с колен, подошла к мужу и его боссу и поочередно плюнула им в лицо. — Ненавижу… — Пуля не дала ей договорить.
— Валерий, что ты сделал? — Лев Абрамович на негнущихся ногах подошел к трупу жены. — Ты же обещал…
— Да, Лев, стареешь, — усмехнулся хозяин. — Шпиленко был прав. Тебя ни в коем случае нельзя оставлять при моей персоне.
— Шпиленко? При чем тут Вадим? — На Кунцевича было жалко смотреть.
— Он сообщил о наступающем у тебя склерозе, — иронично заметил Валерий. — Вспомни ты вовремя об этом молодце, — он показал пальцем на тело Сергея, — всего этого не было бы. И вы с Натальей еще пожили бы на этом свете.
