– Подождите! – крикнул Цепков, понимая, что сейчас Татаринов отключится. – Девушка жива? Наш матрос с ней?
Василий немного помедлил:
– Вашего матроса мы не видели. А девушка мертва. Зарублена топором в лесополосе, недалеко от поселка Абрикосовка. Так что поиски сбежавшего парня мы продолжим совместно с людьми из вашего ведомства. Надеюсь, командир корабля уже сообщил в прокуратуру?
Цепков почувствовал, как внутри у него что-то оборвалось.
– Мертва?! – прошептал он побелевшими губами.
– Ей нанесли десять ударов топором, – пояснил старший лейтенант полиции. – Пять из них уже были несовместимы с жизнью. Мы с вами чуть позже встретимся и обо всем поговорим. А теперь – возвращайтесь на корабль.
В трубке зазвучали короткие гудки. Старшина крепко сжал в руке телефон.
– Она мертва… Зарублена… – еле выдавил он из себя.
Перепелевский ударил кулаком по столу и заорал:
– Негодяй! Я уничтожу его! – Он вскочил и отбросил стул в сторону. – Если вашего вонючего недоноска поймают раньше, чем я до него доберусь, предупреждаю: ему не жить!
Перепелевский задыхался, словно бы от сильного волнения, однако его страдания не показались военным убедительными. Было что-то фальшивое и в этом надрывном голосе, и в его размашистых жестах. Лазаревский вспомнил знаменитую фразу Станиславского «Не верю!». И бывшему жениху покойной тоже хотелось крикнуть: «Не верим!» Впрочем, возможно, Максим Александрович не умел искренне выражать свои чувства. Молодые люди досмотрели до конца этот спектакль.
– Мы хотели бы попросить вашего шофера помочь нам добраться до города, – робко заметил Цепков.
Перепелевский кивнул:
– Да, конечно, я сейчас попрошу своего шофера.
Вскоре военные сидели в джипе, преодолевшем большое расстояние за короткое время. Въезжая в город, водитель поинтересовался:
– Куда?
Парни переглянулись.
– Наверное, на корабль, – решил старший лейтенант. – С полицией встречаться не будем. Она сама нас найдет. Хватит с нас и военной прокуратуры! Сергей Петрович наверняка позвонил туда.
Старшина вздохнул:
– Вот не было печали!
– Это точно, – в тон ему ответил Павел. – Как, ты сказал, зовут того полицейского, что с тобой разговаривал?
– Я ни о чем подобном вам не сказал, – парировал командир отделения, – но он представился мне Василием Татариновым. Тоже, кстати, старлей.
На лице Лазаревского появилась улыбка:
– Васька Татаринов? Так это же мой одноклассник! Надо же! Сто лет его не видел! Вот как доведется встретиться!
– Может, однофамилец? – неуверенно предположил Валерий.
Офицер покачал головой:
– Ни в коем случае! Васька всю жизнь мечтал стать милиционером, вот и поехал после одиннадцатого класса воплощать в жизнь свою мечту. Значит, он вернулся в родной город.
– Теперь у вас в полиции есть блат, – рассмеялся Цепков.
Командир строго посмотрел на него:
– Лучше вообще не иметь с ними дела.
Автомобиль свернул на узкую дорогу, ведущую к морю, и притормозил у КПП.
– Ну, бывайте, ребята, – шофер махнул им на прощание, и мотор взревел.
Валерий и Павел направились к воротам, готовя пропуска.
– Товарищи военные! – окликнул их знакомый голос.
Оба обернулись и увидели пожилую заплаканную женщину. Темный платок скрывал седые волосы, воспаленные от слез глаза лихорадочно блестели.
– Я бабушка Антона Петрякова, – выдавила она. – Мне нужно с вами поговорить.
– У вас побывала полиция, – догадались молодые люди.
Старушка кивнула:
– Они нашли Ларису, зарубленную топором, и подозревают моего внука! Прошу вас, помогите защитить его! Вы же знаете: Антон не мог бы причинить зла этой девочке!
Военные переглянулись.
– Откуда мы можем знать об этом? – удивился Павел. – Ваш внук почему-то не считает нужным появиться и все объяснить. Это только подтверждает самые плохие предположения.
– Значит, у него есть на то серьезные причины, – проговорила бабушка Антона сквозь слезы.
Лазаревскому стало ее жаль. Возможно, внучка поможет ей пережить свалившееся на нее несчастье. Однако сейчас он считал своим долгом поддержать женщину.
– Мы сделаем все, что в наших силах, – пообещал он.
– Вы говорите правду? – тихо спросила старушка.
– Слово офицера.
– Спасибо вам. – Она повернулась и медленно пошла по дороге обратно в город.
– Бедная, – промолвил Валерий, глядя на ее сгорбленную фигуру. – Зачем вы пообещали ей то, чего не исполните?
– Я никогда не обещаю то, что не в силах исполнить, – парировал старший лейтенант.
– Зачем нам с вами соваться в это дело? – удивился Цепков. – Пусть разбираются полиция и военная прокуратура. Их и так слишком много на одного парня.
Лазаревский ничего ему не ответил. Молодые люди прошли по трапу и поднялись на палубу. Им навстречу вышел хмурый Паршиков.
– Просто Содом и Гоморра, – пожаловался он. – Кого у нас только не было! И полиция, и прокуратура! Сначала ругались с нами из-за того, что мы скрыли факт пропажи матроса, потом между собой – кому вести это дело. Пока что победа на стороне бойкого полицейского, некоего Татаринова. Несмотря на свои «мелкие» звезды, он сумел убедить майора, что именно им надо заниматься поисками сбежавшего матроса, ведь пока не доказано, что убийца – именно он. В общем, они договорились держать друг друга в курсе происходящего. А у вас ничего нового?
– Ничего, – хором ответили молодые люди.
Андрей Егорович перевел взгляд на Лазаревского.
– Ты можешь идти домой и отдохнуть после дежурства, – разрешил он. – Если понадобишься, мы тебя вызовем.
– Слушаюсь, товарищ капитан третьего ранга.
Павел кивнул Цепкову, бодро заскочил в свою каюту и взял вещи для стирки. Звонок мобильного застал его на трапе. Дисплей высветил незнакомый номер.
– Слушаю! – ответил старший лейтенант.
– Пашка, это ты? – осторожно спросил смутно знакомый баритон.
– С кем имею честь? – офицер уже спустился вниз и шел к КПП.
– Твой бывший одноклассник тебя беспокоит, Василий Татаринов, – сообщил баритон.
– Васька! Ты где? – радостно откликнулся Лазаревский. – Слушай, а я понял, что полицейский, ведущий это дело, – именно ты, мой школьный кореш, и даже собирался отыскать тебя. Как поживаешь?
– Предлагаю встретиться именно сейчас, – прервал его Василий. – Забегаловку «Гюйс» знаешь? Подгребай туда, попьем пива с рыбкой. Сможешь?
