— Почему вы меня так боитесь? — он надел солнцезащитные очки, скрывавшие мешки под глазами. — Разве я такой страшный?
Студентка стояла в нерешительности, явно не зная, что нужно ответить.
— Вас подвезти?
Сейчас она согласится! Какая дура откажется прокатиться в таком автомобиле?
— Спасибо, не надо.
— Где вы живете?
Лена назвала улицу.
— Вы не пойдете пешком, — констатировал преподаватель. — Садитесь, мне по пути.
— Я доберусь сама. — Девушка вдруг круто развернулась и побежала прочь.
Он подавил в себе желание плюнуть ей вслед. Вот идиотка! Будет сдавать дисциплину до конца света. Некоторые ее подруги сразу поняли, как найти к нему подход, и теперь спокойно готовятся к экзаменам. Она же… Шумелов круто сорвался с места, взяв курс домой. По правде говоря, в свою однокомнатную квартиру, добрый десяток лет не знавшую ремонта и хорошей уборки, не особенно тянуло. Однако других предложений на сегодняшний день ему не поступило.
Поставив машину в гараж, преподаватель тяжело поднялся по лестнице и открыл дверь. Временами ему казалось: он отдал бы полжизни за то, чтобы кто-нибудь встречал его после работы, желательно, молодая и красивая женщина, вроде этой дуры Елены. Пройдя в прихожую, Владислав Анатольевич бросил борсетку на тумбочку и стал снимать ботинки. К обуви у него всегда было особое отношение. Эта голь в университете и не замечала, что он носит настоящие «Дольче и Габбана»! Разувшись, доцент надел узкие тапочки и направился в ванную. Моя руки, он еще раз пристально посмотрел на себя в зеркало. Ну почему так быстротечно время? Разве таким он был еще лет двадцать тому назад? Закрыв кран, Шумелов вошел в комнату и сел на диван, закрыв глаза. Сразу же нахлынули воспоминания. Он, как живых, увидел своих родителей. Папа, суровый полковник КГБ, и мама, донская казачка, довольно-таки видная женщина, даже в свои шестьдесят лет.
— Ты у меня талантище, сынок!
Владислав Анатольевич с детства писал стихи. Пока отец служил в таких крупных городах, как Москва и Ленинград, талант ребенка терялся среди его многочисленных сверстников, имевших родственников или знакомых вроде Евтушенко или Рождественского. «Крестными отцами» его произведений становились бывшие журналисты или писатели, в общем, неудачники, изо всех сил пытавшиеся помочь другим достичь тех высот, которые им не удалось покорить самим, чтобы искупаться в лучах пусть чужой, но славы. Руководитель литературной студии, где занимался Владик, Леонид Петрович Крестинский, чуть ли не молился на мальчика.
— Ты участвуешь во всех конкурсах!
Юный Шумелов не возражал — до тех пор пока ему не надоело глотать слезы обиды. Порою первые места доставались кому-то откровенно по знакомству. Мальчик тысячу раз давал себе слово бросить это неблагодарное занятие, однако разве может настоящий талант приказать себе не писать? Один раз в жизни ему повезло. Папу перевели в маленький крымский город — Севастополь. Влад учился в десятом классе и страшно не хотел уезжать из Москвы. В столице бывшего Союза оставались его друзья и второй после родителей человек, восхищавшийся его творчеством, — Леонид Петрович. Позже Шумелов понял, каким дураком он был. В провинциальном городишке он в одночасье сделался звездой, завоевывая на литературных конкурсах победу за победой. Его прославляли, на него молились. Написанную им поэму по произведению «Евгений Онегин» тотчас издали в «Морском сборнике». Вот почему, когда отец объявил сыну об их предстоящем переезде в Ленинград (тогда этот город на Неве назывался именно так), мальчик категорически отказался. Лучше быть первым в провинции, чем никем в мегаполисе. С папой у него всегда были хорошие отношения, отец сразу понял сына.
— Если дядя Коля не против приютить тебя на время…. Куда планируешь поступать?
— В Крымский университет, на филологический.
— Хорошо.
С дальним родственником матери, Николаем, проблему жилья они решили быстро.
— Я возьму отпуск, когда у тебя начнутся выпускные экзамены, — сказал отец.
Глава 12
До экзаменов оставалось три месяца. За это время талантливого мальчика успели узнать и в Симферополе. Филологический факультет ждал его. Родители приехали, как обещали, в начале лета. От них Шумелову была нужна только моральная поддержка: он поступил без проблем. Перед отъездом отец повел сына в ресторан «Москва», расположенный на первом этаже одноименной гостиницы, на берегу реки Салгир.
— Я хотел с тобой серьезно поговорить, — начал он.
— Давай, папа.
Полковник налил себе вина.
— Только не перебивай меня. Выслушай до конца и помни: отец тебе плохого не пожелает.
— Я слушаю.
Пожилой мужчина отпил еще глоток и, откашлявшись, начал:
— Ты, безусловно, талантливый молодой человек, Владик, и далеко пойдешь, если будешь внимать моим советам. — Он вздохнул. — У творческих людей обычно слабая психика. Это во-первых. Во-вторых, вы живете в своем, особом мире, непонятном для некоторых нетворческих личностей. Скажи, много ли мальчиков, твоих одноклассников, испытывали к тебе чувство самой настоящей, искренней дружбы?
Парень потупился. По неизвестным причинам, он прекрасно ладил с женским полом, чего нельзя было сказать о представителях его собственного.
— Очень мало.
— Вот видишь, — полковник достал папиросу и чиркнул спичкой. — Значит, я прав. Мужчины в большинстве своем не любят таких, как ты, ну да и черт с ними. Твой конек — женщины!
— Я не улавливаю… — вставил Влад.
Отец отмахнулся:
— Сейчас уловишь. Ты чертовски красив! Тебе кто-нибудь уже говорил об этом?
Молодой человек покраснел:
— Говорили…
— Они не лгали, — мужчина стряхнул пепел в стеклянную пепельницу. — Почему бы не использовать тех, кто захочет тебе помочь? Представительниц прекрасного пола, разумеется. Будешь умным — они сделают тебе карьеру. Усек? Выбирай подругу и жену с умом.
Они проговорили еще с час. Владу показалось, что он все понял. Проводив на следующий день родителей, юноша начал действовать, слегка, правда, побаиваясь конкуренции. Ему повезло: уже на первом сборе он увидел — кроме него, здесь не на кого и смотреть. Один мальчик еле передвигался после полиомиелита, второй, прыщавый и худенький, тоже не шел с ним ни в какое сравнение. Зато девочки казались ему прекрасными заморскими цветами, не все, конечно. Следуя методике своего папы, Шумелов начал подготавливать почву уже на первых занятиях. Парню позарез нужна была квартира с хозяйкой, которая согласилась бы предоставить ему жилье бесплатно. Жалко отдавать присылаемую отцом двадцатку за комнату, при том что хозяйка — старая бабка. Интересно, кто же тут местный и живет один? Это он выяснил через месяц. Оказывается, за одним столом с ним сидела настоящая дочь генерала, жившая в трехкомнатной квартире в полном одиночестве: ее родители служили в Чехословакии. Влад принялся усиленно строить ей глазки, стараясь как можно правдоподобнее сыграть роль влюбленного, и это ему удалось.
