Побледнев, Вероника Петровна метнулась в кухню. Через несколько секунд она вернулась, принеся таблетку и стакан воды.
— Мы же договаривались, Гена, ты не должен нервничать.
Муж усмехнулся:
— Не получается. Ладно, давай ужинать.
— Ты не звонил Анечке?
— Звонил, и неоднократно, — он прошел в ванную. — Наша дочь отключила телефон.
— Тогда попробую я. — Женщина принялась нажимать на кнопки, но через минуту констатировала: — Да, ты прав. Не отвечает. Пойдем к столу.
В этот день время тянулось медленно, но все равно стрелка больших настенных часов сначала уперлась в десятку, потом в одиннадцать, затем показала полночь. Телефон Ани все еще был отключен.
— Уверен, она побежала к своему хахалю, — Геннадий Павлович скрипел зубами, стараясь побороть ноющую боль в сердце. — Ты знаешь его адрес?
— Нет, — растерянно развела руками жена, с удивлением отмечая про себя: а ведь они действительно ничего не знают об ухажере дочери, причем сами же в этом и виноваты.
Анечка два раза приводила молодого человека в дом, Славик приносил торт, молодые люди накрывали на стол в ожидании родителей Ани, чтобы все выглядело красиво, однако разговора не получалось. Мысль, что избранник их дочери, больше полугода тому назад вернувшийся из армии, до сих пор нигде не работает, бесила главу семьи. Геннадий не сдерживался, начинал говорить колкости, практически вынуждая парня уйти. После второго прихода Славика Аня стала скрытной, старалась вообще не заговаривать о своем поклоннике с родителями.
— Как-то она обмолвилась, что он живет возле Кольцевой дороги, — женщина с укором посмотрела на мужа. — Как мы могли не спросить ее об этом?
Муж вздохнул:
— Я думал, мне удастся разбить их пару. Может, она секретничала с Машкой? Должна же она была кому-то поверять свои секреты?
Он тяжело поднялся с дивана.
— Ты идешь звонить Маше? Валечку разбудишь, — Вероника Петровна схватила его за рукав халата.
— Что делать! — он выдернул руку. — Надо же вернуть паршивку домой!
Но и старшая дочь не сообщила ему ничего нового.
— Первое время она действительно к нам приходила, — сказала Мария отцу, — потом перестала. Я советовала ей во всем слушаться вас, приводя в качестве примера свою неудавшуюся жизнь. Вот она и отдалилась от меня.
— Завтра поеду в университет, — бросил Геннадий Павлович, выключая телевизор, — надо уточнить, на какой факультет Аня подала документы. Если на искусствоведческий, тогда придется перерыть весь город в поисках этого Славика. Она может наведаться домой только после вступительных экзаменов.
Жена согласно кивнула.
Верный своему слову, Геннадий Павлович действительно поехал в университет и убедился: дочь не сошла с выбранной ею тропы. Это привело его в неописуемую ярость.
— Пусть только появится!
Он был уверен: Аня обязательно вернется домой, причем с видом победительницы. Однако девушка не пришла, а ее мобильный по-прежнему был отключен.
— Вырастили монстра на свою голову, — жаловался он жене по вечерам. — Пусть катится на все четыре стороны!
Женщина молчала. Она была другого мнения.
Глава 4
Катя Зорина сидела в своем кабинете, разбирая полученные недавно письма и сокрушаясь по поводу отсутствия сюжета для своей новой книги. Четыре месяца тому назад была поставлена точка в ее последней повести: Хомутов не дожил до суда, покончив с собой в камере предварительного заключения. Она пыталась добиться свидания с ним, однако академик не захотел ее видеть. Журналистка понимала этого человека: с его амбициями и способностями он не состоялся в жизни ни как врач, ни как поэт. Он не собирался представать в роли заключенного перед теми, кто привык воспринимать его по-другому. Муж тоже не предоставлял Кате материала для работы. Нельзя сказать, чтобы в Приреченске прекратились преступления, однако все они являлись настолько банальными, что написать на их основе целую книгу было просто невозможно. Может быть, письма читателей и зрителей подскажут ей какой-нибудь сюжет? Звонок телефона оторвал Катю от ее кропотливого занятия.
— Катюха, к тебе посетительница, — сообщила вахтерша Нина. — Пропустить?
Зорина удивленно подняла брови:
— По какому вопросу?
Нина усмехнулась:
— Разумеется, по личному.
— Ладно, давай.
Через несколько минут перед Катей предстала дама средних лет, блондинка с холеным лицом, одетая модно и дорого.
— Вы ко мне?
— Да.
— Присаживайтесь, — девушка придвинула к ней стул.
Женщина улыбнулась:
— В жизни вы еще красивее, чем на экране.
Журналистка рассмеялась:
— Более худая, вы хотите сказать? Ведь камера прибавляет каждому человеку минимум шесть килограммов.
Дама покачала головой:
— Вы и на экране прекрасно смотритесь.
— Спасибо, — Катя внимательно посмотрела на гостью, — но ведь вы пришли не за тем, чтобы говорить комплименты? Для начала представьтесь.
Лицо женщины помрачнело:
— Да, вы правы… Соболева Вероника Петровна. Я пришла к вам за помощью.
— Чем же я могу вам помочь?
Посетительница вздохнула:
— У меня пропала дочь, Анна.
Зорина наморщила лоб:
— Давно?
— Уже три дня она не появляется дома. Пошла подавать документы в университет — и больше мы ее не видели.
Девушка нахмурилась:
— Тогда вам надо срочно обратиться в милицию. Зачем же вы тянете?
Соболева нервно затеребила носовой платок:
— Видите ли, у нас есть подозрения, что дочь просто боится нас, в особенности отца. Подавая документы, она пошла против его воли.
— Вот как?
Вероника Петровна покраснела:
— Для мужа это поступление стало делом принципа. Узнав, что дочь все сделала по-своему, он перестал с ней разговаривать. Впрочем, Геннадий уверен: с ней ничего не случилось, она просто переживает это смутное время у своего парня.
Катя развела руками:
— Так в чем же дело? Свяжитесь с ее поклонником.
— Мы бы давно сделали это, — дама отвела глаза, — если бы знали, где его искать.
На лице журналистки отразилось удивление:
— А вы не знаете?
— В том-то все и дело, — женщина по-прежнему избегала смотреть на Зорину. — Анечка пыталась познакомить нас поближе, но мой муж, узнав, что молодой человек вот уже восемь месяцев нигде не работает, чуть ли не выставил его за дверь.
