— Я тут такой марафет наведу! — пообещала девушка своему отражению в мутном зеркале.
Большая двухкомнатная квартира поражала глаз своей неухоженностью. С облупившегося кое-где потолка свисали клочья паутины, сквозь посеревшие окна едва проникал свет. Со стен отваливались побуревшие обои. Красивые ярко-красные гардины с большими тропическими цветами издавали запах застарелой сырости. Девушка подмигнула темноволосой чернобровой женщине, чей портрет стоял на письменном столике в гостиной:
— Привет! С тобой мы еще пообщаемся! А пока что я тут приберусь! Уж больно жутко находиться в такой обстановке.
Быстро развесив на плечиках в шкафу одежду и разложив по полкам нижнее белье, Зорина решила приступить к уборке немедленно. Разыскав в кухне ведро, она включила воду и, наполнив его, бросила туда валявшуюся в прихожей тряпку.
— Да, а коврики не мешало бы пропылесосить, — сказала она себе и заметалась в поисках пылесоса, отыскав его в маленькой, специально сделанной для этого нише. Включив его в розетку, девушка усмехнулась, вспомнив, как первое время после свадьбы гоняла Костика, искореняя его холостяцкую привычку делать лишь поверхностную уборку. Как все холостяки, Скворцов до блеска надраивал ковер пылесосом, сметая под него оставшийся мусор. Когда Катя решилась сделать уборку в его квартире, она выгребла из-под ковра груду мелкого сора.
— Ну, здесь такого быть не должно, — решила она, пытаясь закатать ковровые покрытия, которые еле отодрались от паркета. — А это что такое? — поразилась журналистка. Вместе с ковром от пола оторвались паркетные плашки. — Вас что, затапливали?
Отставив ведро в сторону, Катя присела на корточки, внимательно изучая пол. Ее изумило еще одно обстоятельство. Возможно, от сырости ковер и приклеился к паркету, однако причина того, что плитки дерева свободно перемещались, заключалась вовсе не в этом. Создавалось впечатление, что кто-то нарочно выломал их. Так обычно вели себя те, кто искал под паркетом тайники. Зорину внезапно забила крупная дрожь. Пытаясь как-то согреться, она схватила тряпку и начала яростно смахивать пыль с пола.
— Вот задала себе задачку!
Она поняла: этот несчастный изломанный паркет прибавит ей умственной работы. Девушка и так терялась при мыслях о возможном мотиве преступления. С остервенением отмывая окна, Катя не переставала рассуждать о том, что мучило ее вот уже в течение нескольких дней. И в самом деле, как выражается ее благоверный, не напрасно ли она сюда приехала? Почему она так безоговорочно поверила своей бывшей подруге, которая и адреса-то своего не оставила? Может, убийца этих несчастных девушек — шизофреник Снежков, а насчет Шумелова и Протасова она крупно заблуждается, и они вообще никогда никого не убивали? Даже Крошин не может точно знать, зачем Шумелов расправился с его дочерью, хотя эта мысль почему-то крепко засела в его седой голове. По всем показателям, Владислав просто должен был молиться за ее здоровье. Найдет ли она ответ в этом доме? Не потеряет ли напрасно время? Телефонный звонок застал Зорину не в лучшем расположении духа.
— Привет, любимая! — только этот родной голос был способен вернуть ей утраченное спокойствие.
— Здравствуй! Как у тебя дела?
Скворцов рассмеялся:
— Хочу сказать тебе и твоей Наталье огромное спасибо от всего отдела. Мы взяли Протасова!
— Взяли Протасова?! — от неожиданности она чуть не выронила мобильник. — Значит, всех этих несчастных убил он?!
— Все было не так.
Константин подробно и обстоятельно рассказал ей о сути дела.
Зорина повеселела:
— Выходит, Натали была права!
— Выходит, так, — подтвердил супруг. — Поэтому и тебя не случайно потянуло в Севастополь.
Жена вздохнула:
— А я уже начала сомневаться в этом.
— Почему?
— Никак не могу определиться с мотивом. Помнишь мой разговор с Крошиным?
— Катюха, ты просто привереда, — усмехнулся Константин. — Любой из нас с удовольствием согласился бы погреться на крымском солнышке, где думается гораздо лучше. Ты же еще чем-то недовольна!
— Между прочим, я уже соскучилась по тебе! — плаксиво ответила Зорина.
— В общем, так, — произнес оперативник командирским тоном, — приказываю тебе гулять и купаться! Ну, по возможности можно и подумать. Но если ты так ничего и не придумаешь, все равно, отдыхай с чистой совестью. Целую тебя крепко.
— Спасибо, любимый! Пока.
— Пока.
Разговор с мужем немного поднял ей настроение. Веселее и быстрее стала взлетать тряпка, смахивая с мебели груды паутины и пыли.
— Ну на сегодня все. Завтра доделаю остальное, — пообещала Катя своему отражению, направляясь в ванную.
Отсутствие горячей воды ее неприятно удивило.
— Придется вспоминать, как работает газовая колонка.
Именно такая колонка стояла у них на даче, так что опыт работы с ней у журналистки имелся. Наполнив ванну, она с наслаждением плюхнулась в воду, смывая грязь и пот, потом, обмотавшись банным полотенцем, прошлепала в спальню и с разбегу упала на большую двуспальную кровать, застеленную стареньким покрывалом.
— Господи, как я устала!
Близился вечер. Постепенно спадала жара. С моря подул свежий ветерок. Кате снова захотелось заняться анализом недавних событий. Облачившись в китайский халат с драконами на спине — подарок свекрови, она вышла на маленький балкончик в спальне. Зелененький, крошечный, как игрушечный, садик оказался прямо под ним. На лавочках без спинок сидели старушки, о чем-то негромко беседуя.
— А у тебя тут райское местечко, Тамара, — констатировала Зорина. — Молодец, что не стала жить в Питере.
Бабушки подняли головы, с удивлением глядя на новую соседку. Девушка улыбнулась им.
Они приветливо помахали ей:
— В гости? Родственница Тамары?
Остерегаясь ненужных расспросов, Катя кивнула.
— Надолго к нам?
— Дней на десять.
Старушки были без меры любопытны:
— Сами-то откуда?
— Из Приреченска.
Одна из них понимающе кивнула:
— Вам тут понравится. Там же нет моря.
— Нет, — согласилась журналистка.
— Будет желание — выходите посидеть с нами, — любезно пригласили они.
— Обязательно.
Вернувшись в комнату, девушка стала выдвигать ящики стола в поисках писем, статей и фотографий. Ей, как обычно, хотелось узнать человека поближе, не из рассказов родственников. Писем она не нашла. Возможно, Шумелов, покидая этот негостеприимный для него дом, захватил их с собой, или Крошины все увезли в Питер как воспоминания о дочери. Фотографии нашлись, но не самые лучшие — любительские, довольно-таки плохого качества. Возможно, именно поэтому они оказались не нужны ни мужу, ни родственникам жены. На одной из них Тамара с размытым лицом сидела на диване, держа в руках бокал с вином, и счастливо улыбалась. На другой они с Шумеловым, обнявшись, хохотали, глядя в объектив, в окружении компании молодых людей. Нет, такие снимки определенно ничем не могли помочь Кате. Зато статей Зорина отыскала бессчетное количество. Половина из них была аккуратно разложена по папкам с указанием названия газеты и даты ее выпуска, другая же часть материалов неприятно резала глаз пожелтевшей, покрытой пылью бумагой. Девушка достала несколько листков именно из этой «серии», отметив для себя: здесь хранились не только газетные вырезки, но и черновики, напечатанные на машинке. Бросив утомленный взгляд на эту пачку макулатуры, Катя поняла: ей суждено прочесть все, и за это дело надо браться как можно скорее, в этот же вечер, лучше всего — прямо сейчас.
