Доцент снисходительно кивнул.
— Все, знающие вас, прекрасно понимают, что вы женились на Тамаре Крошиной по расчету, — голос Кати зазвучал уверенно и спокойно. — Она устроила вашу карьеру. Не надо спорить, — она увидела, что Шумелов пытается возразить. — Я читала ваши статьи. Как журналист вы — полная бездарность. Однако стихи вы писали хорошие. Вот именно — писали… Пришло время, когда вы поняли: во-первых, стихами много не заработаешь, во-вторых, тот образ жизни, который вы вели, никак не способствует развитию вашего таланта. Короче говоря, вы решили попытать счастья на другом поприще. Не знаю, до или после вашей свадьбы Тамара рассказала вам, как некий Романовский, ее бывший любовник, украл у нее рукописи, которые дорогого стоили. Ваша жена была талантливым прозаиком, и негодяй понял это. Кое-что изменив в текстах Тамары, он выпустил под своим именем сначала роман «Мостик влюбленных», а потом «слепил» и сериал, принесший ему широкую известность… Наверное, именно тогда вы порекомендовали супруге вновь заняться писательством, но она категорически отвергла это предложение. Возможно, Тамара не хотела в очередной раз разочароваться. Какое-то время она действительно не садилась больше за машинку. Однако природа взяла свое. В один прекрасный день вы заметили, что Тамара все же потихоньку, втайне от всех, стучит на машинке в своей комнате. Естественно, вы поинтересовались, чем занимается ваша «любимая». Не знаю, сама ли Тамара рассказала вам о том, что на протяжении долгого времени она собирала материалы о семьях репрессированных жителей Севастополя, и о том, что данные эти требуют обработки. Услышав это, вы были вне себя от радости, сразу представив себе вашу новую красивую жизнь. Вы опять намекнули жене, что, мол, неплохо было бы семье Шумеловых получить достойную награду за ее прекрасные рукописи. Тамара не хотела этого… Почему, вы мне не подскажете?
Владислав Анатольевич с глумливой улыбкой похлопал себя по ушам:
— Я — весь внимание! Ваша сказка достойна самого Андерсена. Гадкий утенок вдруг превратился в прекрасного лебедя!
— Скорее, это лебедь превратился в гадкого утенка, — парировала журналистка. — Значит, не хотите мне помочь… Ну ладно. Это не столь важно. Итак, она отказалась сотрудничать с вами. Но идея выгодно продать ее рукописи уже настолько отравила ваш мозг, что вы не могли больше спать спокойно. Тайком от Крошиной вы стащили несколько листов из ее материалов и рванули в Санкт-Петербург, обратившись с ними в то же самое издательство, «Колесников и Ко», куда в свое время приходил Романовский. Именно это издательство специализируется на подобного рода литературе. Главный редактор, Штиль Петр Вадимович, не подозревая подвоха, пролистав то, что вы представили на его суд, радостно потер руки. «Мостику влюбленных» требовалось продолжение — ведь Романовский был таким же бездарем, как и вы. Штиль сразу же ухватился за вашу идею, и вы пообещали предъявить ему в кратчайшие сроки два романа. Кстати, чтобы не быть голословной: я лично побывала у Петра Вадимовича, и он собственноручно завизировал свой рассказ о вашем визите в издательство.
Полное лицо Шумелова покрылось каплями пота.
— Представляю, в каком радостном настроении вы возвращались в Севастополь, — вздохнула Зорина. — Думаю, продав рукописи вашей жены, вы сделали бы то, что давно собирались, — подали бы на развод. Но, повторяю, это лишь мои предположения. Возможно, вы попытались поговорить с ней еще раз, и Тамара догадалась о ваших намерениях. Она категорически запретила вам прикасаться к ее произведениям, наверняка чем-то пригрозив вам в случае неповиновения. Но вы не собирались отступать. И Тамара поняла: вы пойдете до конца! У вас произошел крупный разговор. Ей стало плохо… В тот момент — или чуть позже — вы напичкали ее этой дрянью, которая и вызвала у нее кровоизлияние в мозг. Точно я об этом не знаю… Однако перед своей смертью она все же успела отомстить вам и помогла справедливости восторжествовать — пусть даже через столько лет!
Владислав Анатольевич заерзал на стуле.
— Если это все ваши доказательства… — прохрипел он.
Катя перевела дыхание:
— Вот доказательство, что автор этих романов — не вы! — она бросила на стол лист бумаги. — Это результат филологической экспертизы, подтверждающий авторство Тамары Крошиной! Вы, наверное, и не думали, что черновики ее первой книги, оставшиеся в ее квартире среди прочего хлама, еще послужат своей хозяйке?
Дрожащей рукой преподаватель взял документ.
— Но и это еще не все, — каждой своей фразой Зорина беспощадно добивала его. — После смерти жены вы со спокойной совестью поехали в Питер, показали Штилю рукописи и очень удивились, когда он едва не забраковал вашу работу.
Доцент побледнел.
— Петр Вадимович заметил, что в обеих книгах отсутствуют многие связующие звенья или ключевые моменты, раскрытия и объяснения которых так ждет читатель. Скажем, в первом произведении написано об аресте одного из военных руководителей, потом — о его освобождении. Всех его сослуживцев расстреляли. Дочь одного из них находит письмо, где ее отец делится с матерью некоей страшной тайной, и собирается отнести это письмо секретарю горкома… Читатель, к сожалению, так и не может узнать — виновен или невиновен тот человек? Упоминание о дочери сослуживца встречается лишь один раз! Больше о ней и об этом таинственном письме нет ни слова! Как так получилось? Штиль вам сказал, что вы не дали внятной разгадки, а ведь это очень важный факт! На его основе читатель осудит или оправдает этого человека… Кстати, подобных проколов в обеих книгах предостаточно! Редактор аргументированно указал вам на эти недочеты, и вы, вернувшись в Севастополь, принялись буквально разбирать квартиру по частям. Однако несколько глав из книги Тамары исчезли самым непостижимым образом… — Катя внезапно улыбнулась: — Впрочем, нет — они не исчезли! Тамара Александровна спрятала их в надежном месте, и мне удалось отыскать ее тайник!
Задыхаясь, хватаясь трясущейся рукой за неожиданно ставший очень тугим ворот рубашки, преподаватель прохрипел:
— Этого не может быть! Вы ничего не нашли!
— Хотите узнать, где лежали недостающие главы? — Зорина вынула из кармана металлическую коробочку. Когда-то в таких коробках хранили диафильмы. — Крошина, сфотографировав ключевые главы, уничтожила все свои бумаги, а пленку спрятала в коробку со старыми диафильмами, — пояснила Катя. — К пленкам прилагалась и записка, — она помахала маленьким пожелтевшим клочком бумаги перед носом сраженного наповал Шумелова. — Узнаете почерк вашей жены? Теперь почитаем, что она завещала потомкам: «Если вы читаете эту записку, значит, меня больше нет в живых. Мой муж убил меня и украл мои рукописи. Умоляю, помогите правосудию свершиться!» — Прочитав эти слова, журналистка устало опустилась на диван. — Не знаю, какой адвокат возьмется опровергнуть эту улику.
Владислав Анатольевич, вытерев потный лоб, еле слышным голосом выдавил:
— Мне надо побыть одному…
— Я понимаю.
Катя вышла из кабинета и плотно затворила за собой дверь.
