– А вам захотелось другого…
– Просто в бильярд я играю гораздо хуже, – Пантелеев совсем расстроился. – Но, клянусь…
– Это мы уже слышали, – перебил его Киселев, – и запротоколировали. Не наблюдали ли вы вчера на автодроме что-нибудь странное?
Пантелеев немного помолчал.
– Да нет. Все, как обычно. Хотя, стойте… – он хлопнул кулаком по столу. – Когда мы пришли к нашим машинам, возле «Феррари» Гены крутился какой-то мужик бомжового вида.
– Бомж? – удивился Павел. – На автодроме?
– Я сам очень удивился, – согласился с ним Семен. – Такой контингент туда не допускают.
– И этот человек вертелся возле машины Шилова?
– Да, я ему крикнул, чтобы он убирался, и мне показалось, что, когда он обернулся, Гена узнал его…
– Узнал бомжа?
Катя оторвалась от монитора. Ее теория снова вступала в действие.
– Почему вы решили, что он его узнал?
Пантелеев покраснел от напряжения:
– Кажется, он сказал: «Постой, неужели это ты?» или что-то в этом роде… Дословно не помню. Но вы обязаны опросить персонал! Кто-то же пропустил его на территорию…
Зорина переглянулась с Павлом. Либо этот человек лжет, спасая свою шкуру, либо персонал автодрома давно погряз во взятках, и установить истину будет очень сложно.
Киселев вздохнул:
– Ладно, пока я вас отпускаю. Держите пропуск. Прошу не уезжать из города.
Семен встал:
– Как же я могу…
– Рад, что вы понимаете меня. – Когда за предпринимателем захлопнулась дверь, он повернулся к Кате: – Много накатала?
– Дословно, – ответила она с гордостью. – Мне бы позавидовала любая секретарша.
– Охотно верю, – Павлу захотелось пить, и он включил электрический чайник. – А что ты насчет всего этого думаешь?
Зорина улыбнулась:
– Разве твой дружок не ввел тебя в курс дела?
– Я бы предпочел услышать это от тебя.
– Тогда садись поудобнее. Это длинный рассказ.
– Одну секунду, – Павел налил чаю себе и Кате, бросил в свой стакан два куска сахара. – А ты по-прежнему бережешь фигуру?
Она кивнула:
– Все хочу записаться на фитнес, да времени нет.
– Когда тебе, – оперативник сделал большой глоток. – Ты же вся по уши в наших расследованиях! Ну, валяй, что там у тебя?
Зорина поведала ему о Панееве, Игорьке и Морозовых.
– Теперь вот и Шилов, – добавила она.
Лицо Киселева ничего не выразило:
– Все это может быть совпадением. В моей практике бывало и не такое.
Журналистка вздохнула:
– Ничего не имею против. Просто не хочу упустить настоящего убийцу.
– Мы тоже этого не хотим, – Павел снова отхлебнул глоток и поморщился: – А как тебе мои сегодняшние клиенты? Ты ведь не зря чирикала на компьютере.
Катя замялась:
– Пантелеев был убедительнее женушки покойного. Хотя из-за этого моя версия полетит ко всем чертям, дамочка мне не понравилась. Я бы на твоем месте поискала по ЗАГСам: не подавала ли парочка влюбленных супругов Шиловых заявление на развод?
Оперативник широко улыбнулся:
– Ага, тут наши мнения сходятся! – Он достал мобильный. – Петюнчик? Ты чем занимаешься? Где? Вот и отлично, насколько я помню, Галка живет недалеко от ЗАГСа Речного района? Обойди! Пожалуйста. Все пять, и добудь мне заявление о разводе супругов Шиловых, если таковое имеется.
Закончив разговор, приятель Скворцова снова повернулся к Кате:
– По моему мнению, эти ребята не стали бы убивать друг друга из-за какого-то лишнего помещения. Причем, как я понимаю, теперь вопрос о новом супермаркете Семену придется решать с женой Геннадия. А эта своего не упустит.
Катя открыла рот, собираясь подтвердить предположение оперативника, однако в это время позвонивший Прохоров сообщил: благодаря знакомствам Галины ему удалось выполнить задание гораздо быстрее, чем ждали некоторые (при слове «некоторые» Павел усмехнулся). Никакого заявления о разводе Шиловы не подавали.
– Странно, – задумчиво проговорила Зорина. – Уж больно нервозным было поведение дамочки. Такое впечатление, что если это не она его прикончила, то наняла профессионального киллера.
Павел почесал затылок:
– Возможно, они не успели развестись. А возможно, их связывало нечто больше, чем деньги. Знаешь, – он снова потянулся к чайнику, – если Геннадию что-то мешало сбежать от Любови, он наверняка советовался со своим юрисконсультом. Так делают многие обеспеченные люди. Сейчас позвоню его заместителю, узнаю координаты юриста, а ты, подруга, будь добра, навести этого человека. Люди панически боятся милиции. Уверен, ты вытянешь из него немало интересного.
Зорина сделала вид, что подобное задание ее отнюдь не радует. Павел страдальчески сморщился:
– Ну, будь умницей! И вообще, назвалась груздем – полезай в кузов. Ты, между прочим, вклинилась в наше расследование, когда тебя не просили. Теперь помогай.
Женщина вздохнула:
– Записывай адрес.
– Лозовая, два. Ковальский Дмитрий Давидович.
Чистый лоб Кати прорезала морщинка:
– Кажется, я что-то о нем слышала…
– Естественно, – согласился оперативник. – В свое время это было светило адвокатуры. Помогал всем желающим, но за большие деньги. И выигрывал дела. В настоящее время находится на заслуженном отдыхе. Так что ступай, дорогая. Кстати, ехать тебе недалеко.
– Слушаю и повинуюсь, – Зорина отдала ему честь и вышла из кабинета.
Глава 21
Особняк Дмитрия Давидовича Ковальского украшал собою элитный район Приреченска почти в центре города. На холме, где раньше ютились старые трехэтажные дома, поселились сильные мира сего. Катя с восхищением и удивлением смотрела на трехэтажный коттедж с белыми колоннами, спрятанный за чугунными воротами. Охранник в камуфляже попросил ее показать удостоверение.
– Я спрошу, согласится ли хозяин принять вас, – с достоинством отрапортовал он. Впрочем, через пять минут чванство слетело с него, как пушинки с одуванчика: – Идите. Дмитрий Давидович ждет вас.
Ковальский сам открыл входную дверь и впустил гостью. Ему вскоре должно было исполниться восемьдесят, но выглядел он гораздо моложе. Черные, с сединой, волосы слегка вились, на смуглом вытянутом лице почти не было морщин, толстые губы придавали ему какое-то детски-добродушное выражение, и лишь глаза, умные черные проницательные глаза, просвечивающие человека, как рентген, словно жили на этом лице своей отдельной жизнью. Они быстро пробежались по фигуре гостьи, и Зорину невольно передернуло. Казалось, она пришла на прием к ясновидящему, который все о ней знает и видит ее насквозь. Такому умному человеку нельзя лгать, придется ей говорить правду и только правду.
