– Ну-с? – Ковальский улыбнулся. – Почему вы топчетесь на пороге? Мой охранник, должно быть, сошел с ума, если не предложил знаменитой Зориной войти сразу же!
– Не все любят криминальные новости, – ответила Катя.
– Верно. И все равно, проходите.
Гостиная сразила журналистку своими размерами. Пол огромного зала покрывал великолепный паркет. Шкафы из дорогого дерева, заполненные книгами, стояли у каждой стены. Диван и телевизор занимали левый угол.
– Такая обстановка пойдет для разговора? – поинтересовался юрист.
Катя кивнула. Дмитрий Давидович развалился на диване, предложив женщине присесть рядом.
– Держу пари, вы насчет Шилова.
Зорина опешила. Черт возьми! Он действительно ясновидящий! Черные глаза адвоката блеснули:
– Размышляете, как я догадался?
– Попробую сообразить сама, применив дедуктивный метод, – откликнулась гостья. – Вы знаете меня как журналистку, расследующую трудные дела и пишущую детективы. О смерти Геннадия Шилова вам уже известно, думаю, абсолютно все. Уверена, вы ждали кого-то в гости по этому вопросу.
Ковальский всплеснул руками:
– Вот умница! Каюсь, не читал ни одной вашей книги, потому что детективов мне хватало и в жизни. Но теперь я на заслуженном отдыхе. Обязательно восполню этот пробел в своем образовании.
Женщина покраснела:
– Но я не Лев Толстой, чтобы слушать такие слова.
– И все равно, теперь, когда я увидел вас, мне стал интересен ваш внутренний мир, – сварливо сказал Дмитрий Давидович. – Хотите чего-нибудь выпить?
Катя замотала головой:
– Несмотря на утро, выпито мною уже немало.
– Верю, – он уважал чужое время и, как адвокат, дорожил каждой минутой. – Итак, ваши вопросы?
– Каковы отношения между Любовью и Геннадием Шиловыми?
Ковальский закашлялся:
– Вот куда хватили… – он пошевелил губами, наморщил большой лоб, словно размышляя, стоит ли откровенничать с этой девушкой, и решил: стоит. – Ладно, в конце концов я не священник и не обязан хранить тайну исповеди, тем более покойника. А если кто и виновен, пусть он будет наказан. В общем, вы попали в самое яблочко.
Катя подалась вперед. Она жадно ловила каждое его слово.
– Они хотели развестись?
– Точно так…
– Но почему же…
– Почему они этого не сделали? – перебил ее адвокат. – Этого я не знаю, но с удовольствием перескажу вам мой последний разговор с Геннадием.
Он мысленно перенесся на три недели назад. Кажется, именно тогда Шилов пришел к нему с весьма необычной просьбой. Он не стал пить свое любимое виски с апельсиновым соком, а сразу перешел к делу.
– Я хочу послать Любовь ко всем чертям, – четко отрапортовал мужчина. – Она мне надоела! Мы больше не можем жить вместе.
Ковальский внимательно посмотрел на него:
– Так в чем же дело? Разумеется, я не могу обещать, что мы оставим ее без гроша, однако львиную долю после развода получишь ты.
Геннадий издал какой-то звериный рык:
– Есть определенные обстоятельства. Что, если я давным-давно совершил некое… преступление, о котором знает только она? Можно сказать, поэтому я на ней и женился. Теперь я в руках этой бабы.
Черные глаза юриста зажглись интересом:
– Что за преступление?
Предприниматель стушевался:
– Этого я вам сказать не могу.
Дмитрий Давидович прошелся по гостиной, потирая сухие ладони:
– Я все понял, кроме одного. Почему ты не хочешь дать ей денег, чтобы Люба отвалила сама?
– Потому что она требует слишком много! – взревел Геннадий. – Эта стерва поставила своей целью разорить меня! Что мне делать?!
– Признаться в преступлении!
Шилов заметался по квартире, как раненый зверь:
– Нет, нет! Это значит – потерять все!
Ковальский пожал плечами:
– Что же предлагаешь ты сам?
Бизнесмен внезапно опустился на колени:
– Дмитрий, я понимаю, ты богат, у тебя есть все, но я еще богаче, и, поверь, денег не бывает слишком много! Назови свою цену – и я заплачу тебе…
Густые брови адвоката взлетели вверх:
– За что?
– Когда-то ты защищал представителей криминального мира. Сведи меня хотя бы с одним из них, и пусть они уберут эту бабу! Я не пожалею…
Ковальский поднял посетителя с колен:
– На такие темы я никогда не вел разговоров… И грязные деньги мне не нужны…
На глазах Шилова показались слезы:
– Спаси меня, Дмитрий!
– Исключено, – Ковальский направился к двери. – Если я не устраиваю тебя больше в качестве юрисконсульта, мы можем разорвать деловые отношения. А теперь – уходи.
Геннадий поплелся к двери, как побитая собака. На пороге он обернулся:
– Это твое окончательное решение?
– Да.
Предприниматель вдруг снова обрел былую уверенность в себе:
– А ты все же подумай: повторяю, денег не бывает слишком много.
– Прощай.
* * *
Закончив этот рассказ о неприятном для него разговоре, Ковальский посмотрел на Катю.
– Вот так все и было. Уверен, я не пропустил ни одного слова. Почему я так уверен? Да потому, что подобной наглости я от него не ожидал! Признаюсь, пару дней я ждал его звонка. Думал, это было временное помешательство и Гена опомнится. Но они не опомнились…
– Они? – уточнила Зорина.
Дмитрий Давидович отвернулся:
– Наверняка и жену Геннадия посещали аналогичные мысли.
– А кто еще может об этом знать?
Ковальский замялся. Сквозь его смуглоту пробилась бледность.
– Эта дрянь изменяла ему с одним из его заместителей, Пригорским. Вряд ли подлец расколется сразу. Но если его хорошенько припугнуть…
– Я поняла.
Журналистка поднялась и стала прощаться. Дмитрий Давидович ее не удерживал. По всему было видно: занятому человеку необходимо разрешить массу других вопросов. На прощание он галантно поклонился:
– Очень рад знакомству. И, надеюсь, вы будете держать меня в курсе дела. Геннадий – практически родной для меня человек.
Женщина пообещала.
* * *
Катя не успела отъехать от особняка Ковальского на большое расстояние, как затренькал ее телефон.
– Ну, что, поговорила? – Голос Павла звучал взволнованно.
