— Вот и все, — к ее приходу он накрыл маленький столик на колесиках, — что будете пить?
— Все равно.
— Подумайте. Сегодня у вас масса возможностей.
Жанна равнодушно посмотрела на заставленный бутылками стол:
— Виски, джин?
— Ну, джин.
— Не слышу радости в голосе, — бросил мужчина, исполняя желание дамы.
Девушка взяла бокал. Ярослав чокнулся с ней:
— За вас.
Она ничего не ответила, пригубив спиртное.
— Ну как? Закусите, — он протягивал ей бутерброд с черной икрой.
— Спасибо.
Покончив с едой, незнакомка вытянулась в кресле. Костиков не отрывал от нее глаз, до того соблазнительно она выглядела. Полы кимоно распахнулись, открывая стройные длинные ноги, щеки разрумянились… Залпом выпив бокал виски, Костиков потянулся к ней, сначала слегка касаясь губами шеи, а потом схватив за пояс халатика. Жанна слабо запротестовала:
— Не надо!
— Я тебе противен?
— Все равно не надо!
Он уже не слушал. Халат распахнулся, обнажая скульптурные формы, и Ярослав потерял разум.
Они лежали на большой двуспальной кровати, тесно прижавшись друг к другу.
— Нам пора, крошка. Мне было с тобой очень хорошо, — он порылся в кармане, достав визитку. — Захочешь повторить — позвони, только не на домашний.
— Ладно.
Она встала с постели, вызвав в который раз прилив желания.
— Куда тебя отвезти?
Девушка назвала адрес.
— Сейчас доставим.
Через полчаса они уже подъезжали к ее дому. Костиков прикоснулся к розовой щеке:
— Прощай, дорогая.
— До свидания.
Даже не махнув рукой на прощание, она скрылась в подъезде. Костиков включил зажигание и рванул домой. Сегодня он пребывал в самом радужном настроении.
Глава 24
Беда пришла оттуда, откуда ее, разумеется, не ждали. На следующий день к замдиректора ввалились двое мужчин кавказской национальности. Самый высокий и толстый ткнул в него пальцем:
— Ты Ярослав?
— Да. А что вам, собственно…
— Заткнись и послушай.
Посетитель вытащил из кармана фотографию:
— Узнаешь девочку?
Ярослав вздрогнул. Со снимка на него смотрела Жанна.
— Я не понимаю…
— Узнаешь, узнаешь, — перебил его собеседник. — Не далее как вчера ты барахтался с ней в постели. Она сказала, что тебе понравилось. Теперь пришла расплата.
Костиков облегченно вздохнул. Если эти немытые рожи пришли требовать деньги и шантажировать его фотографиями в пикантных позах, они просчитались: его жена не обратит на шашни мужа никакого внимания, она до смерти боится, как бы он не покинул ее. Еще бы, отказаться от такого достатка из-за каких-то шлюх! Ярослав выпрямился и нагло посмотрел на непрошеных гостей:
— Если вы хотите продать компромат, то пришли не по адресу. Моя семья не интересуется порнографией.
— Неужели? Надо же, мы тоже.
Второй, маленький, с синими от пробивающейся щетины щеками, подошел вплотную и дыхнул в лицо чесночным запахом:
— Ты имеешь в виду Жанну? Она не проститутка, она наша сестра. Думаешь, мы наснимали вашу с ней любовь, чтобы теперь пугать тебя твоей женой? Так ты просчитался, — он смачно плюнул на паркетный пол. — У нас на Кавказе строгие обычаи. Ты должен жениться на ней.
Кровь ударила Ярославу в лицо. Он дернул пуговицу на вороте рубашки и захрипел:
— Вы сошли с ума! Это невозможно!
— Почему же?
Черные глаза под нависшими бровями смотрели сурово.
— Я женат.
— Мы в курсе.
Толстый поднес к его носу огромный кулак.
— Ты учился в школе? Островского проходил?
Замдиректора пролепетал что-то невнятное.
— Что самое дорогое у человека, помнишь, сволочь?
Ярослав кивнул, сознавая, как жалко он сейчас выглядит.
— Ты женишься на нашей сестре, или…
— Повторяю вам, это невозможно! — На него было жалко смотреть. Жирный кавказец словно не замечал этого:
— Не надо было ее трогать!
— Она сама хотела! — выкрикнул Костиков.
— Врешь!
Огромный кулак врезался в переносицу. Хлынула кровь. Шатаясь, замдиректора подошел к окну.
— Если я разведусь, останусь нищим. Все имущество записано на жену.
Мужчина смягчился:
— Я готов рассмотреть варианты. Сто тысяч — и гуляй на все четыре стороны. Девочке понадобится большое приданое.
— У меня нет таких денег! — совершенно искренне произнес Ярослав. — Я могу выложить только тысяч пятнадцать, и то залезу в долги. Клянусь вам.
Кавказец внимательно посмотрел на свою жертву:
— Правду говоришь?
— Да.
— Что же будем делать?
У замдиректора зародилась надежда:
— Простите меня.
— Простить? — Мучители усмехнулись. — Это не по нашим законам. Пожалуй, лучше все-таки тебя убить.
— Пощадите!
Ползая перед ними на коленях, Ярослав сознавал, как жалко выглядит. Толстый почесал затылок:
— Ты отработаешь.
— Как?
— Накрывай на стол.
Костиков поставил початую бутылку виски, порезал колбасу, разлил напиток по рюмкам. Братья Жанны выпили, не закусывая.
— Ты замдиректора агентства недвижимости, — начал худой. — Значит, искомая сумма валяется у тебя под ногами. Стоит только протянуть руку.
— К тебе будут приходить люди, — наливая себе виски, пояснил толстый. — Насчет обмена или продажи квартир. Ты должен все оформить без сучка без задоринки, не смотря в паспорта. Какие люди именно от нас, узнаешь из письма, брошенного накануне в почтовый ящик. В конверте также будут лежать фотографии владельцев квартир. Это для милиции, на всякий пожарный, хотя, я уверен, до нее не дойдет.
— Но это же преступление!
— У тебя нет выхода, — кавказец почесал затылок. — Впрочем, подумай. Может, тебе лучше умереть.
Костиков вздохнул. Беда в том, что умирать он тоже не хотел.
Белый длинный конверт не замедлил по-явиться в ящике. С фотографии на Ярослава смотрел незнакомый мужчина, судя по внешности, часто употребляющий спиртное. На обратной стороне печатными буквами были выведены его имя, отчество и фамилия. Пришедший в агентство клиент, просивший помочь ему быстрее продать квартиру, внешне совсем не напоминал типа на фотографии. Памятуя об указании братьев, Костиков не стал вдаваться в подробности, увидев выгоду для себя: слишком смешной казалась цена за такую жилплощадь. Он провернул сделку, выручив несколько тысяч долларов, а потом позвонил кавказцу по оставленному контактному телефону и сказал:
