— А если я этого не сделаю?
— Тогда ты труп!
Виталий облизнул пересохшие губы. Он видел глаза своих похитителей и знал: они все равно убьют его. Что же делать? Необходимо как-то потянуть время.
— Ладно, сделаю как вы скажете. Только это долгая песня.
— Значит, ускоришь ее.
— Хорошо. Если это все, поехали в город.
— Иди к машине.
Почему он побежал тогда, при ничтожных шансах на успех? Наверное, сказался многовековой инстинкт самосохранения.
— Стой!
Водитель вскинул пистолет.
— Я буду стрелять! Ты слышишь, дурак?!
Виталий не останавливался. Носков прицелился и выстрелил. Лаковский вскинул руки и упал на мокрую от подтаявшего снега землю.
— Ты убил его?
Спартак подбежал к парню и перевернул его на живот. Широко раскрытыми невидящими глазами Виталий смотрел в пасмурное небо. Изо рта текла тоненькая струйка крови.
— Идиот! Ты убил его!
— Я не хотел! Он не дал мне возможности прицелиться!
— По-моему, ты сделал это как нельзя лучше!
— Что же теперь? — Илья склонился над распростертым телом.
— А ничего, — подельник сплюнул. — Отнесем его вон в тот овраг и забросаем листьями и ветками. Вряд ли кто появится здесь до весны.
— Ты прав.
— Только сначала я пальтишко с него сниму.
— Это еще зачем?
— Оно стоит кучу денег, — пояснил Спартак. — Дырку можно зашить, кровь убрать.
— Делай как знаешь.
Вытирая со лба пот, катившийся крупными каплями, они выполнили задуманное. Счищая с ботинка грязь, Носков бросил:
— Все эта сука. Спутала все карты. Ей это с рук не сойдет.
— Правильно, — приятель кивнул. — Поедем к ней и все расскажем. Пусть платит за молчание. Оставшиеся две тысячи принадлежат нам.
Илья пристально посмотрел на него:
— Ее муженек не успел вынести из квартиры телик, видик и кое-что еще.
Спартак все понял:
— Вперед.
Через минуту машина тронулась с места.
— Этого не может быть! — заплаканная Евгения жалобно поглядывала на Илью. — Ты не сделал этого, правда?
— Зря ты так думаешь. Поедем — сама увидишь.
— Нет! — Она закрыла лицо руками. — Зачем? Я же просила тебя!
— К сожалению, слишком поздно. Кроме того, согласись, несправедливо было бы заграбастать денежки тебе одной. Кстати, гони оставшиеся две тысячи!
— За что?
— Она еще спрашивает, — мужчина повернулся к приятелю. — Может, тебе пощекотать нервы, как это сделали твоему супругу? Ему, судя по всему, не очень понравилось.
Лаковская побледнела:
— Оставьте меня в покое!
— И не подумаем!
— Хорошо! — спотыкаясь, она направилась к серванту, вытащила из него маленькую шкатулку и открыла ее: — Вот, берите все и уходите.
— Не так быстро! — Носков скинул черную кожаную куртку. — Сегодня мы у тебя переночуем.
— Вам нельзя здесь находиться!
— Почему, хотел бы я знать?
Отвернувшись к окну, она прошептала:
— Вас могут увидеть!
— И что с того? — Спартак тихо рассмеялся. — Нет, красавица, тебе от нас так просто не отделаться. Назад дороги нет, понимаешь? Ставь чайник и готовь ужин.
— Нет! Я прошу вас уйти!
— Никуда мы отсюда не уйдем!
Лаковская, всхлипнув, направилась на кухню.
— Я люблю крепкий! — крикнул ей вдогонку Илья и, наклонившись к другу, заметил: — Мочить ее сейчас нет смысла. У подъезда стоят три машины. У соседей над нами, по всему, намечается вечеринка. Нас могут увидеть. Кроме того, баба, возможно, придя в себя, сообразит, как прикарманить денежки, которые супруг поторопился унести с собой в могилу. Она говорила, что ей известна фамилия банкира.
— Об этом я не подумал.
— Как фамилия приятеля твоего муженька? — спросил Спартак вернувшуюся Евгению. — Того, который помогал переводить деньги за границу.
— Тебе это зачем?
Он грубо дернул ее за руку:
— Раз спрашиваю, значит, надо. Мы решили: завтра ты наведаешься к нему. Спросишь, каковы твои шансы на получение бабок.
— Я никуда не пойду.
— Неужели? — Илья вытащил пистолет и приставил его к ее груди. — Повторить приказ?
Вытирая слезы, Лаковская ответила:
— Не надо.
— Вот и умница. А теперь ложись спать. Дверцу можешь не запирать. Секса сегодня не будет: мы с приятелем притомились.
Она бросила на них испепеляющий взгляд. Оба рассмеялись:
— Глазками так и сверкает.
— Молодец, девка! Приятных тебе снов. Возможно, в ближайшее время мы разделим с тобой ложе.
Женька бегом направилась в спальню и, заперев дверь, кинулась на кровать, только теперь по-настоящему осознав, что она натворила. Уткнувшись в подушку, Лаковская тихо заплакала.
Глава 46
Носкова и Хилова повязали быстро. Парочка и не думала скрываться, уютно устроившись на кухне и смакуя армянский коньяк. Ошарашенные внезапным прибытием уголовного розыска, они без эмоций подставили запястья для наручников и до прибытия в отделение не проронили ни слова. Лишь на допросе у Мамонтова друзья решили раскрыть рот:
— За что, начальник? — попытался прикинуться дурачком Носков.
— На твоей совести два убийства.
Преступник усмехнулся:
— Понятно. Как же иначе? Я же человек судимый. Кошку переедет машина, и то скажут, что это сделал я.
Игорь промолчал.
— И кого же я, по-вашему, убил?
— Евгению Лаковскую и ее мужа Виталия.
— Кого-кого? Кто это?
Мамонтов потянулся к лежащей на столе папке и достал оттуда листок:
— Вот показания продавца с радиорынка. На наше счастье, он не успел продать видеомагнитофон, зажевывающий пленку. Прочти его показания. Только слепой не заметит сходства толкнувших ему товар с тобой и твоим приятелем. И это еще не все, дорогой. Эксперты обследовали твою машину. Ты же у нас юридически подкованный. Неужели не соображаешь, что они там нашли?
Подозреваемый махнул рукой:
— Подстава.
