— А деньги? — она ехидно усмехнулась. — Не кажется ли тебе, что в первую очередь надо утрясти вопрос с деньгами?
— Мое предложение: продаем машину и гараж, — отозвался Женя.
— А если не хватит? — Катя пристально посмотрела на него.
Евгений растерялся. Его подруга намекала на продажу его квартиры, где он родился, вырос, где умерли дорогие его сердцу люди.
— А если не хватит? — еще громче повторила девушка.
— Сменяем мою двухкомнатную на однокомнатную, — вздохнул Женя. Все-таки родные мертвы, а перед ним сидел живой человек, тоже ставший близким и отчаянно нуждавшийся в помощи. Мама и бабушка одобрили бы такой поступок.
Молодые достали газеты и стали рассматривать объявления, прикидывая, какую сумму выручат за все это добро. Сумма получалась приличная. Однако Катя беспокоилась, что и ее не хватит, и на следующий день отправилась с матерью в клинику к Белову.
Глава 52
Профессор встретил женщин доброжелательно. Он еще раз осмотрел свою будущую пациентку, принес прейскурант цен, и, к Катиной радости, оказалось, что денег, которые они выручат с Женькой, более чем достаточно. К тому же Белов сказал еще одну приятную вещь: поскольку клиника его собственная, они могут внести сначала минимальную сумму, а остальное отдать потом.
Окрыленные мама и дочь Климентьевы вылетели на улицу.
— Твой автобус. — Людмила Георгиевна хотела поцеловать Катю на прощание, но та ответила:
— Поедем к нам. Я хочу побыть с тобой.
Мать не удивилась такой просьбе. По дороге домой они купили торт и печенье. Пока мать заваривала чай и накрывала на стол, дочь залезла в чулан, отыскала пожелтевшие плакаты кинозвезд и принялась наклеивать их на стены.
— Мечта возвращается! — Она кинулась на шею Людмиле Георгиевне, пришедшей звать дочь к столу. — Мамочка, мечта возвращается.
— Давай за нее по рюмочке? — предложила женщина. — У меня хорошее винцо припрятано, подруга на 8 Марта угостила.
— Давай.
Подняв рюмку с напитком приятного золотистого цвета, Катя провозгласила тост:
— Чтобы вера в мечту не покидала никогда, ни при каких обстоятельствах.
Людмила Георгиевна кивнула и с чувством выпила.
— Мамочка, я вчера написала стихотворение, — сказала Катя. — вообще, ты знаешь, я редко пишу, однако такое событие что-то всколыхнуло во мне. Хочешь, прочитаю?
— Конечно, родная. — Мама поудобнее уселась в кресло.
Катя достала блокнотик, подаренный Женей, и, отыскав нужную страницу, начала:
Сегодня прощалась с заветной мечтой,
Стояла на камне и в море глядела.
А ветер, пытаясь общаться со мной,
Мне в ухо шептал: «Что же, что же ты делаешь?»
И ластился, и ласкался у ног
Прибой. И мои утомленные ступни
Он нежно лизал мне, как мокрый щенок,
А я все стояла скалой неприступной.
И все мне шептало и пело: «Не смей!
Не рви с ней все нити! Довольно, довольно!
Сейчас ты из жизни нелегкой своей
Изымешь свой камень краеугольный.
И нить путеводную с ходу порвешь,
Уже это место покинув не прежняя,
Отринь все невзгоды, обиды и ложь,
И снова в душе вспыхнет лучик надежды.
И тут… Я не знаю, что стало со мной!
Летела я в пропасть, где тленье и сырость.
И только под руку с заветной мечтой
Судьба мне на воздух позволила вылезти.
И я поняла, что, рассеяв мечту,
Я падаю, в жизни достигнув предела.
И только с мечтою взмывать в высоту
Возможно, и крепнуть душою и телом.
— Очень хорошо, доченька. — Людмила Георгиевна поставила рюмку на стол и потянулась к телефону. — Женечке позвоню. Без него и радость не радость, согласна, доченька? — Она принялась набирать телефон Тихорецкого.
Катя с силой схватила ее за руку.
— Прошу тебя, не надо этого, — твердо сказала она.
— Но как же… — растерялась Людмила Георгиевна.
— Я сказала: не делай этого. — Катино лицо побелело от гнева. — Сейчас я меньше всего хочу его видеть.
— Хорошо, хорошо, — Людмила Георгиевна положила трубку, — пусть будет так, как ты хочешь. И все же почему? Мне кажется, сегодня Женечка должен быть почетным гостем. Ведь на операцию уйдут деньги, которые даст он. Ты сама мне об этом сказала.
Катя кивнула.
— Тогда почему ты не хочешь его видеть? — не унималась женщина. — Мальчик ради тебя продает машину, гараж, меняет квартиру. Это, между прочим, наследство, доставшееся ему еще от дедушки с бабушкой.
— Его выбор, — усмехнулась дочка. — И, кстати, это не все. После операции мне понадобятся деньги на реабилитацию, а потом — на поступление в театральный вуз и начало творческой карьеры. Так что я считаю: на этом продажи не кончатся. Евгению придется проститься со всей своей квартирой. Ради меня.
— Где же вы будете жить? — Мать с недоумением смотрела на девушку.
— Сначала поживем у тебя, недолгое время.
— Ради бога, сколько хотите. Хоть всю жизнь, — замахала руками Людмила Георгиевна. — Только тесновато для трех человек. А когда ребеночек появится?
— Какой ребеночек? — Катя пристально посмотрела на мать и рассмеялась. — Ты женить нас вздумала?
— А разве вы не собираетесь? — оторопела женщина.
— Он, конечно, собирается. Но не я, — отрезала Катя. — Да, какое-то время мы поживем у тебя. А потом он уйдет. Навсегда.
— Куда? — удивилась мать. — Ведь он останется без жилья.
— А это уже его проблемы. — Девушка устроилась на диване в своей любимой позе. — Мама, давай поговорим о чем-нибудь другом.
— Нет, девочка, я хочу услышать вразумительное объяснение. — Людмила Георгиевна развела руками. — Ты хочешь сказать, что парень отдаст тебе все и уйдет в неизвестном направлении, пополнив ряды бомжей?
— Именно так, — лениво ответила дочь.
— А почему ты так уверена, что он согласится?
— Мамочка… — Девушка встала с дивана и обняла женщину за плечи. — Вижу: ты не поймешь, если я не расскажу с самого начала. Редкая мать не в курсе про первую любовь дочери. К сожалению, ты попала в список этих исключений. Знаешь, кого я любила и люблю?
Мать отрицательно покачала головой.
— Есть такой парень, Алексей Шаповалов, — начала Катя. — В школе он учился классом старше. В то время я его мало интересовала. Правду сказать, и я была хороша. Использовала какие-то детские приемчики, чтобы его завлечь. Однажды он назвал меня сиреной, и я старалась попадаться ему на глаза с распущенными волосами. — Она рассмеялась. — Правда, глупо? В школе мой кумир был влюблен в Леночку Нечаеву. Все думали, они поженятся, однако они передумали. Мамочка, — Катя крепко обняла Людмилу Георгиевну, — теперь я вижу его с девочками, как две капли воды похожими на меня. После операции я сумею его завоевать, ведь я уже не та наивная сирена и знаю, как понравиться мужчине. Это во-первых. Во-вторых, Женю я никогда не любила. Для меня он всегда был вроде спасательной станции. Раньше я и не взглянула бы в его сторону. Великая артистка, красавица — и простой слесарь, пусть даже из хорошей семьи.
