В отличие от него, Игорь и его жена Татьяна, видимо, не придавали большого значения садоводству. Катя насчитала всего три плодовых дерева на десяти сотках и три чахлые березки, неизвестно кем и для чего посаженные. Зато покойные или покойная явно питали слабость к цветам. Тут и там были разбиты клумбы, пестревшие разными знакомыми и незнакомыми растениями, издававшими такой аромат, что кружилась голова. Зорина подошла к полицейским и оперлась о толстый ствол груши, росшей возле яблони и тоже усыпанной желтыми плодами. На толстой ветке сидел воробей, не обращавший внимания на поиски и деловито чистящий клюв.
– Не знаешь, где искать и что? – тихо спросила у него Катя, видевшая тщетность поисков полицейских.
Воробей недоверчиво взглянул на нее одним глазом и улетел.
– И он не знает, – усмехнулась журналистка. – Тогда будем рассуждать логически. А где бы я сама устроила тайник, если бы в этом возникла необходимость? Возможно, под каким-нибудь деревом или кустом.
Женщина попробовала землю носком туфли. Она была рыхлая и мягкая. Интересно, на всем ли участке такая? Журналистка немного побродила по участку и задержалась у кустов малины. К ней подошел Леонид:
– Возле яблони все чисто, – проинформировал он. – А вы отдыхаете?
– Пытаюсь, – кивнула она.
– У вас, известной журналистки и писательницы, есть какие-нибудь мысли и пожелания для нас, простых смертных?
– Пожелание у меня для всех одно, – рассмеялась Катя. – Чтобы наша работа увенчалась успехом. А мысли… Похоже, они не нашли подтверждения, – она тяжело вздохнула. – Что-то подсказывает мне, что на участке ничего нет.
– Интуиция? – Сомов всадил черенок лопаты в землю возле малины.
– Скорее логика, – журналистка указала парню на комья. – На этих сотках все перекопано по несколько раз. Вот если бы ты припрятал на своей даче денежки или ценности, стал бы ты над тайником старательно рыхлить землю?
– Вряд ли, – засомневался Леонид. – Тогда мне пришлось бы рыть очень глубокую яму. Я бы все время рисковал разрушить тайник.
– Вот именно, – глубокомысленно изрекла Катя.
– И где прикажете искать? – шутливо поинтересовлся он.
– На клумбах с цветами. Пойдем.
Они направились к цветам, и Зорина несколько секунд любовалась ими и вдыхала необыкновенный аромат.
– В жизни таких красивых не видела, – призналась она Леониду.
– И я тоже, – отозвался он. – У моих предков дача в поселке Речное. Мать тоже разводит цветы. Только они не такие красивые.
– И не такие дорогие, наверное, – предположила журналистка. Она наклонилась над ярко-красными маками: – А здесь земля еще более рыхлая. Что ни говори, а цветник супруги любили. Стебли цветов находятся очень близко друг от друга, – женщина раздвинула головки. – Нет, на клумбах тайника точно нет.
Сомов для верности несколько раз ткнул лопатой в землю:
– Пусто.
– Ничего не обнаружили? – раздался голос Павла. Они с Костей и Петей подошли к журналистке. – Выходит, никакого тайника у Ладожских не было.
– Точно, – поддержал друга Костя. – В доме и на участке все, считай, перерыли. Впрочем, я собираюсь забрать альбомы с фотографиями. Вдруг найду что-нибудь интересное, – он постучал по толстому пакету. – В подвале такое старье отыскал! Наверное, даже хозяйка про эти альбомы не знает.
При этих словах Катя вздрогнула:
– Ты сказал – в подвале?
Скворцов удивленно посмотрел на жену:
– В подвале. А что тебя смутило?
– Людмила Васильевна говорила, что подвал – это единственное место, которое не перестраивалось после смерти старого хозяина, – медленно проговорила Зорина. – Вы уверены, что все хорошо осмотрели?
– Конечно, – утвердительно ответили полицейские почти хором.
– Да там и смотреть нечего, – заметил Петя. – Хотите – гляньте сами. Полное запустение. Грязь. Паутина и пустые полки для консервов.
– А стены? – спросил Павел.
Прохоров закусил губу:
– Вы мне не доверяете? Тогда пойдемте вместе. Вот и увидите, что я прав.
– Веди, – Киселев вместе с остальными уверенно вошел в дом и направился к боковой двери, ведущей вниз. Крутые выщербленные ступени никогда не знали ремонта. Наверное, Игорь Ладожский почти не использовал подвал. На темной лестнице Скворцов споткнулся и чуть не упал:
– Темно, как в склепе. Да где же у него выключатель?
Павел и Катя достали мобильные и светили ими вместо фонаря:
– Если ему это место без надобности, он и не заботился о его освещении, – предположил Петя. – А выключатель сбоку. Рукой нащупаете.
Киселев несколько секунд шарил по стене, потом раздался щелчок и сырое помещение озарилось тусклым сиянием слабой лампочки.
– Да здесь давно никто не убирал! – воскликнул Скворцов, смахивая с лица паутину, висевшую по углам.
– Как мне и говорил Петька, – заметил Киселев. На толстом слое пыли четко отпечатались следы ботинок.
– Твои, Петр? – указал на них Леонид.
– Мои, конечно.
– А это тогда чьи? – Константин рассматривал следы с причудливым узором.
– Не знаю, – пожал плечами лейтенант. – По всему, от китайских кед. Мало ли кто в этом барахле ходит! Может, и хозяева надевали их вместо тапочек.
– В доме таких кед мы не обнаружили, – Павел присел на корточки. – Нужно сделать снимки и слепки. А вдруг… Чем черт не шутит.
Понятые и хозяйка тихо стояли у лестницы.
Прохоров демонстративно простукал стену и пошарил на пустых полках, явно изготовленных для консервных банок. Теперь они служили домом для разных насекомых. Вероятно, молодая хозяйка предпочитала все покупать в магазине, а не тратить время и не портить наращенные ногти.
Приятели еще раз проверили стены, надеясь, что какой-то кирпич скрывает тайник, но не обнаружили ничего нового.
– Похоже, мы на ложном пути, – вздохнул Павел.
Константин вышагивал по холодному полу:
– А следы кед? Здесь явно были посторонние. Вряд ли хозяин или хозяйка надели бы такую обувь. Скорее всего, мы что-то не учли.
– Тогда ищи.
Скворцов в который раз посмотрел на потолок:
– А это трубы канализации?
– Вне всякого сомнения.
Оперативник подошел к одной, образовавшей латинскую букву «у»:
– А вот эта, по-твоему, куда ведет?
– Разумеется, к… – хотел сказать Павел, но запнулся. – Слушай, а ведь верно! Ванные комнаты, кухня и туалет – на другом конце, – он подошел к ветхой деревянной двери, соединявшей комнаты подвала, и распахнул ее:
