В голубых глазах Константина читалось явное недоверие:
– Правда?
– А почему ты не веришь?
– Кончайте свои семейные разборки, – вставил Киселев. – Кстати, Катюха всегда подбрасывала нам дельные мысли. А сейчас мы должны рассмотреть все версии. Итак. Версия номер один. У скромного токаря с машиностроительного завода неизвестно откуда появились большие деньги. Что говорит в пользу этого предположения? Во-первых, сравнительно большой по советским меркам дом.
Во-вторых, он кого-то или чего-то боялся, может, воров, и укрепил свою крепость как смог. В-третьих, хозяин явно сделал тайник в виде трубы, где, возможно, прятал ценности или деньги. Вывод напрашивается сам собой: стоит покопать в этом направлении.
– Но мы начали, и это ничего не дало, – вставил Константин. – Иван Ладожский жил спокойно и не нарушал законы. Ничего криминального за ним не числилось. То же самое можно сказать и о его сыне. Да и были ли какие-либо ценности вообще? В старой трубе могли прятать что угодно.
– Тоже верно, – Киселев постучал пальцами по столу. – Однако над этой версией работу мы продолжаем. Версия вторая: покойник просто не любил общаться с людьми. А деньги нажил честным непосильным трудом, как герой фильма «Иван Васильевич меняет профессию». Что говорит в пользу этого предположения? Только то, что мы имеем право принять это как факт. Если первое не подтвердится, следовательно, имеет место второе. Вот и все.
Катя бросила взгляд на часы:
– Ну, ребята, вы работайте, а мне пора. С вами, конечно, хорошо, но вот статью к послезавтрашнему номеру никто за меня не напишет. Звоните, если что, – она улыбнулась супругу. – Твои голубцы тебя ждут.
– Веская причина вовремя прийти домой, – усмехнулся Павел и махнул ей рукой.
Глава 5
Катя корпела над статьей, когда в дверь ее кабинета постучали.
– Войдите, – не оборачиваясь, произнесла она.
– Привет, Катюша, – Лев Иванович Чебриков торопливо вошел в кабинет. – Ты извини меня, старика. Почему-то мне показалось, что ты вчера исполняла мою просьбу. Я не ошибся? – он потер ладони. – Только если я слишком надоедлив, не жалей деда, гони в шею.
– Ни в коем случае, – Зорина оторвалась от работы. – Только вот порадовать вас особо нечем.
– Я понимаю, тайна следствия, – кивнул Чебриков. – И все же, может, хоть словечко молвишь?
– Порадовать нечем – это я имела в виду, – пояснила Катя. – Ничего нового. – Эта ложь ее почти не смутила. В каком-то смысле так оно и было. – А вот у вас я кое-что хотела уточнить. Это наверняка поможет следствию.
– Спрашивай, – Лев Иванович присел на стул.
– Знаете, по словам соседей, Ладожские были очень замкнутыми людьми, – начала женщина. – Они ни с кем не общались и никого к себе не приглашали. Вы говорили, ваш брат дружил со старшим Ладожским. Возможно, он что-нибудь рассказывал, потому что, выходит, ваш брат был одним из очень немногих, кого Ладожский допускал в свою жизнь.
Чебриков развел руками:
– Ну, допускал в свою жизнь – это очень громко сказано. Мой брат сам был человеком очень замкнутым, даже со мной почти не откровенничал. Нет, душечка, ничего я не знаю, к сожалению. Наверное, я неправильно выразился, сказав, что Ладожский друг моего покойного брата. Вероятно, они просто иногда пересекались – вот и все. Так что про Ладожского мне совершенно ничего не известно.
– Отчего умер ваш брат? – поинтересовалась Зорина. Вообще этот вопрос не имел отношения к делу, но ей вдруг захотелось это выяснить.
– Трагический случай на охоте, – лицо Льва Ивановича вдруг сморщилось. Казалось, этот мужественный человек сейчас заплачет. – Только, пожалуйста, не заставляй меня рассказывать в подробностях. Брат долгое время оставался для меня самым близким человеком, и его гибель подкосила меня больше, чем смерть моей жены. А если учесть, что он погиб сравнительно молодым, в неполные пятьдесят, оставив больную супругу и двоих детей-школьников, – согласись, это ужасно.
– Ужасно, – подтвердила Катя. – Но даже если ваш брат и Ладожский общались хотя бы изредка, странно, что соседи никогда не видели на даче посторонних.
– Вероятно, Ладожский не хотел, чтобы кто-нибудь приходил к нему на дачу, – немного помолчав, проговорил Лев Иванович. – И этому наверняка имеется объяснение. Возможно, на этой даче есть что-то не предназначенное для посторонних глаз.
Катя кивнула и про себя подумала, что Чебриков, если бы захотел, мог бы провести расследование и без нее. Логическое мышление у него работало нормально. И у свидетелей бы он выяснил все, что ему надо.
– Вы молодец, – похвалила она.
– Но до тебя мне все равно далеко, – отозвался он и встал со стула. – В общем, Катюша, я тебя не тороплю и не заставляю выдавать какие-либо тайны. Мне очень важно, чтобы этого преступника поймали, ты меня понимаешь?
– Конечно, – ответила журналистка. – Буду для этого все делать. Впрочем, и полиция делает все возможное.
– Спасибо, – просто сказал мужчина и вышел.
Минуту Зорина сидела неподвижно, обхватив руками голову. К сожалению, она права, убийца не оставил почти никаких зацепок. Оставалось надеяться, что где-то преступник все же оказался не таким осторожным и наследил. Но где и когда? От размышлений ее оторвал звонок мобильного. Она взглянула на дисплей, высветивший незнакомый номер.
– Зорина слушает, – произнесла Катя.
– Здравствуйте, – послышался взволнованный голос. – Вы меня не узнаете? Я Людмила Васильевна Симонова.
– Разумеется, узнаю, – отозвалась журналистка. – Здравствуйте.
Женщина затараторила:
– Знаете, после вашего ухода я долго думала над вашими словами. Человек-невидимка – это очень образно сказано. И я поняла, что сама в какой-то мере являюсь этим человеком-невидимкой. Мне приходилось бывать у Ладожских по-соседски, не больше, но все-таки я там бывала! Иногда заходила к Зинаиде и Татьяне попросить соли или лука. Правда, в дом они меня впустили всего два раза, но все же.
Журналистка слушала, не перебивая.
– Оказалось, соседи – это те же люди-невидимки, – продолжала Симонова. – В первый раз я о них не подумала. Мы все давно друг друга знаем. Но вы можете хотя бы с ними пообщаться. Может, им повезло больше и они что-либо заметили.
– Это верно, – поддакнула Катя.
– Лучше всего вам пообщаться с Дмитрием Геннадьевичем, – подсказала Людмила Васильевна. – Он, как бы это сказать, не совсем сосед, но уже несколько лет снимает дачу у Анны Гавриловны. Она онкологическая больная, ей деньги на лечение нужны. Аня давно уже в город перебралась, а дачу стала сдавать. Так вот, этот Дмитрий Геннадьевич там живет чуть ли не круглый год уже не помню сколько. Он какой-то ученый и пишет здесь научные статьи. Ему тишина нужна, так он нам объяснял. Да не в этом дело, – перебила она сама себя. – Я часто видела, как он к Ладожским захаживает. По-соседски, конечно, Игорь и Татьяна просто так бы никого не впустили, но для него делали исключение. Возможно, он наблюдательнее меня. В общем, вам нужно с ним повидаться.
