– Да, у меня восемь человек.
– Ну и что же?
– Четверо будут сторожить их, а другие четверо – короля.
– А ведь правда, – проговорил д’Артаньян, – это можно сделать; только это причинит вам много хлопот.
– Пустяки! Приходите только, вы увидите, как все хорошо устроится.
– О, об этом я не беспокоюсь, – сказал д’Артаньян, – такому человеку, как вы, можно слепо довериться.
Выслушав лестное замечание д’Артаньяна, английский офицер самодовольно усмехнулся: его тщеславие было удовлетворено, а сердце вполне завоевано льстецом.
– Но, – сказал д’Артаньян, – я думаю, ничто нам не помешает начать сегодня же вечером.
– Что именно?
– Нашу партию.
– Конечно, ничто, – сказал Грослоу.
– В самом деле, приходите сегодня вечером к нам, а завтра мы вам отдадим визит. Если что-нибудь вам не понравится в наших пленниках, которые, как вы знаете, отъявленные роялисты, то можно отменить завтрашнюю встречу, и мы просто проведем приятно сегодняшнюю ночь.
– Чудесно. Сегодня вечером я у вас, завтра у Стюарта, послезавтра у меня…
– А там уже и в Лондоне. Черт побери, – воскликнул д’Артаньян, – вы видите, что всюду можно проводить время весело и приятно!
– Да, особенно когда встретишься с французами, и к тому же с такими, как вы, – подтвердил Грослоу.
– А главное – как дю Валлон; вы увидите, что это за молодчина. Он отчаянный фрондер и ненавидит Мазарини, которого однажды едва не прикончил. Им потому и дорожат, что боятся его.
– Да, – сказал Грослоу, – у него славное лицо, и хотя я его еще не знаю, но он мне очень понравился.
– Что же будет, когда вы его узнаете? Кстати, он, кажется, зовет меня. Извините, мы с ним такие друзья, что он не может долго оставаться без меня. Разрешите откланяться?
– Конечно.
– Итак, до вечера.
– У вас?
– У меня.
Они раскланялись, и д’Артаньян вернулся к своим товарищам.
– О чем вы там толковали с этим бульдогом? – спросил Портос.
– Друг мой, прошу не выражаться так о капитане Грослоу: это один из лучших моих друзей.
– Один из ваших друзей? – спросил Портос. – Этот убийца мирных поселян?
– Тише, дорогой Портос. Это правда, Грослоу немного горяч, но я открыл в нем два прекрасных качества – он глуп и тщеславен.
Портос вытаращил глаза от изумления, Атос и Арамис с улыбкой переглянулись: они хорошо знали, что д’Артаньян ничего не делает попусту.
– Впрочем, – продолжал д’Артаньян, – вы будете иметь случай оценить его сами.
– Как так?
– Я представлю его вам сегодня вечером; он придет к нам играть в ландскнехт.
– Ого! – воскликнул Портос, и глаза его загорелись. – А он богат?
– Он сын одного из самых крупных коммерсантов Лондона.
– И он умеет играть в ландскнехт?
– Обожает.
– А в бассет?
– Это его страсть.
– А в бириби?
– Знает до тонкости.
– Отлично, – сказал Портос, – мы проведем приятную ночь.
– Тем более приятную, что за ней последует другая, еще более приятная.
– Как так?
– Сегодня он играет у нас, а завтра мы у него.
– Где это у него?
– Я вам после скажу. Теперь же позаботимся о том, чтобы достойно принять Грослоу. Сегодня к ночи мы будем в Дерби; пусть Мушкетон едет вперед, и если найдется хоть одна бутылка вина в целом городе, пусть он купит ее. Недурно было бы также, чтобы он приготовил маленький ужин, к которому вы, Атос, не притронетесь, потому что у вас лихорадка, а вы, Арамис, потому, что вы мальтийский рыцарь, которому наши вольные солдатские разговоры противны и заставляют вас краснеть. Слышите вы, что я говорю?
– Слышать-то слышу, – сказал Портос, – но черт бы меня побрал, если я хоть что-нибудь понимаю.
– Друг мой Портос, вы знаете, что по отцу я происхожу от пророков, а по матери – от сивилл, и потому я говорю только загадками и притчами; имеющий уши да слышит, а имеющий глаза да видит. В данную минуту я не могу вам больше ничего сказать.
– Действуйте, мой друг, – сказал Атос. – Я уверен, что все, что вы делаете, хорошо.
– А вы, Арамис, того же мнения?
– Совершенно того же, дорогой д’Артаньян.
– Ну и слава богу, – сказал д’Артаньян. – Вот истинно верующие, для которых приятно совершать чудеса. Не то что этот маловерный Портос, которому предварительно надо все увидеть и потрогать рукой.
– Это правда, – лукаво заметил Портос, – я очень недоверчив.
Д’Артаньян хлопнул его по плечу, и так как в это время приехали к месту завтрака, разговор прервался.
Около пяти часов вечера, как было условлено, Мушкетона выслали вперед. Мушкетон по-английски не говорил, но, попав в Англию, он заметил, что Гримо в совершенстве заменяет слова жестами. Он стал учиться у Гримо и в несколько уроков благодаря таланту учителя достиг некоторого навыка. Блезуа отправился тоже с Мушкетоном.
Через несколько часов наши четверо друзей, проезжая по главной улице Дерби, заметили Блезуа, стоявшего на пороге одного приличного с виду дома. Здесь была приготовлена им квартира.
Весь день они даже не приближались к королю, боясь возбудить подозрение, и, вместо того чтобы обедать с полковником Гаррисоном, как накануне, обедали одни.
В условный час Грослоу явился. Д’Артаньян принял его как старого друга. Портос смерил его с ног до головы и усмехнулся, найдя, что, несмотря на ловкий удар, нанесенный Грослоу брату Парри, на вид он довольно жидковат. Атос и Арамис делали все возможное, чтобы скрыть отвращение, которое он им внушал.
В общем, Грослоу остался доволен приемом.
Атос и Арамис выдерживали свою роль. Около полуночи они ушли в свою комнату, дверь в которую как бы из предосторожности была оставлена открытой. К тому же д’Артаньян вскоре прошел к ним, оставив Портоса одного сражаться с Грослоу.
Портос выиграл у Грослоу пятьдесят пистолей и по уходе его решил, что он гораздо более приятный собеседник, чем можно было судить с первого взгляда.
Что же касается Грослоу, то он дал себе слово сорвать завтра с д’Артаньяна столько же, сколько проиграл Портосу, и расстался с гасконцем, напомнив ему о вечернем свидании.
Мы говорим «вечернем», так как наши игроки разошлись в четыре часа утра.
День прошел как всегда. Д’Артаньян переходил от капитана Грослоу к полковнику Гаррисону, от полковника Гаррисона к своим друзьям. Человек, не знающий д’Артаньяна, решил бы, что он в прекрасном настроении, но друзья его, Атос и Арамис, заметили под наружной веселостью лихорадочное возбуждение.
