Юрий постучал ручкой по столу:
— И, конечно, пропала.
Приятель кивнул:
— Разумеется. И вот что интересно: безутешный муж не подавал заявления в милицию о ее пропаже. Это сделала родная сестра Клецковой, проживающая в поселке Сиреневое.
Оперативник что-то черкнул на листке бумаги.
— Когда она пропала?
— Около полугода тому назад.
— И до сих пор о ней ни слуху ни духу?
— Совершенно верно.
Юрий задумчиво почесал в затылке:
— Артура наверняка вызывали в милицию. Что он сказал? Почему тянул с заявлением? И кто вообще вел это дело?
— Наш любимый Петька Марусин, — проворковал капитан.
Юрий с досадой ударил кулаком по подлокотнику:
— Тогда понятно! Тому лишь бы скорее закрыть дело.
Сирченко вновь кивнул:
— Вот именно. Естественно, Петюня поинтересовался, почему же молодой муж не беспокоится о женушке, однако тот ответил, что Лиля часто уезжала в подобные командировки, она намеревалась открыть в нашем городке салон элитной обуви, искала помещение, которое можно было взять в аренду, и хороший товар. В свои дела она мужа не посвящала, вот он и подумал: супруга просто задержалась. Ничего плохого ему в голову не пришло.
— Странно. — Алексеев рассматривал свои коротко стриженные ногти. — Они даже не перезванивались? Петюня не задавал ему подобные вопросы?
— Подобные вопросы не мог обойти даже Марусин, — усмехнулся Сирченко. — Однако ответ был получен незамедлительно: поскольку Лиля выезжала даже за границу, ее телефон часто был недоступен. К этому моменту наш коллега не смог придраться.
Юрий посмотрел в окно.
— А что говорила сестра Клецковой?
— Она утверждала: они постоянно поддерживали связь, которая стала прочнее после смерти их родителей. Лиля регулярно звонила ей, как, впрочем, и она сама. Клецкова никогда не пропадала аж на две недели, как в последний раз, и ее родные заподозрили неладное. Марусин принял заявление сестры, даже пытался помочь, однако все осложнялось тем, что никто понятия не имел, где искать Клецкову. Лилия Валентиновна не поставила в известность сестру о своей очередной поездке, хотя обычно она делала это постоянно, супругу тоже не сказала, в какой город направляется, и наш коллега сбился с ног, однако так и не нашел ее следов.
Алексеев наморщил лоб:
— Значит, до сих пор о ней ничего не известно?
— Вот именно! — Сирченко придал таинственность своему голосу: — Однако по прошествии четырех месяцев откуда ни возьмись всплыла дарственная, согласно которой большая квартира, доставшаяся Клецковой от первого мужа — летчика, погибшего в Чечне, — перешла в собственность нашего молокососа. Сестра Клецковой, естественно, была в ужасе. Однако оспорить дарственную никто не смог, и Артур недавно обосновался на жилплощади супруги. Вскоре там поселилась и небезызвестная нам Линда. Что между ними произошло — никто не ведает, однако через месяц он отправил ее на все четыре стороны. А сейчас мы нашли ее труп.
Юрий потер руки:
— А вот это действительно очень интересно! Линда могла знать подробности гибели супруги Артура (ведь мы же не сомневаемся, что женщина мертва и руку к этому приложил Сазонов). Возможно, имея такие козыри в рукаве, она не удержалась от шантажа — и получила свое. Согласен?
Сирченко не возражал. Подобная мысль уже не раз приходила ему в голову.
— Надо ехать к сестре Клецковой, — задумчиво проговорил он. — И побеседовать с Марусиным. А потом снова прижать этого негодяя. Если его руки по локоть в крови, ему не место на свободе.
— Ты прав. Ступай к Петьке, — посоветовал Алексеев.
* * *
Капитан Петр Марусин, мужчина средних лет с глазами цвета болотной тины, жидкими светлыми волосами и маленьким тонкогубым ртом, не торопясь пил кофе. По возрасту ему давно полагалось бы быть майором, однако благодаря некоторым обстоятельствам — наверное, из-за своей лени. — Петр не проявлял необходимого служебного рвения, и награды и звания обходили его стороной. Все ожидали, что скоро Марусин станет подыскивать себе другое место работы, но этот человек упорно протирал штаны все там же, по-прежнему спустя рукава относясь к своим обязанностям. Отличительную черту «стиля» работы этого опера знали все. Еще не видя дела, он желал поскорее закрыть его. Наверное, так же Марусин поступил и с делом Клецковой, просто забросив его подальше. Визит Сирченко отнюдь не вызвал у него восторга.
— Приветствую тебя!
— И тебе добрый день. Кофеек будешь?
Алексей примостился на колченогом стуле:
— Не откажусь.
Смуглая тонкая рука потянулась к кофейнику и выплеснула в стакан сомнительной чистоты остатки кофе.
— И печенье бери.
Алексей глотнул мутноватую жижу и поморщился. Такой паршивый кофе он, случалось, пивал, но это было давно. Марусин внимательно наблюдал за коллегой.
— Ты же ведь не чаи распивать сюда пришел. Что нужно?
— Побалакать о деле Клецковой.
Петька выпучил на него свои болотные глаза:
— Это же было сто лет назад!
— Да хоть двести.
Марусин хотел возразить, однако передумал и набрал номер архива:
— Леночка, тащи сюда дело Клецковой.
Миловидная работница не заставила себя ждать, и вскоре пожелтевшие файлы легли на заляпанный кофейными пятнами стол капитана.
— Вот, любуйся. — Петя наморщил лоб. — Откуда такой интерес? Надыбали новые факты?
Сирченко взвесил папку на ладони. Она вовсе не поражала своей толщиной. Марусин явно не перетрудился. Это подтверждалось и документами. Протоколы опроса сестры пропавшей без вести Клецковой, ее молодого мужа, водителей, соседей… Вероятно, никто из них не сказал ничего полезного, по мнению капитана, и дело отправилось в архив. Алексей стал читать показания Артура и сразу нахмурился:
— Ты этого альфонса внимательно слушал?
— Сазонова? — переспросил коллега. — А как же. Сам же знаешь, в случае смерти жены…
Сирченко махнул рукой:
— Да ладно тебе… Допрос проведен поверхностно. Ты его сам допрашивал?
Марусин покраснел. Нет, на само дело ему было решительно наплевать, однако доработать до пенсии он намеревался именно на этом месте.
— Честно говоря, практиканту доверил. Парень толковый.
Алексей просверлил его злым взглядом:
— А сам-то потом прочитал?
Петр уставился в чашку с кофейной жижей.
— Ознакомился.
— И ничего не вызвало у тебя подозрений?
— А у тебя? — ушел от ответа Марусин.
