Книга Пилюля, страница 9. Автор книги Артур Жейнов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Пилюля»

Cтраница 9

«Скоро, скоро я увижу ЕГО! – воображение рисовало романтическую сцену встречи: объятия, долгий, полный страсти поцелуй. – Никто и ничто меня не остановит!» – подбадривала себя девушка.

Наконец нашла нужную кассу. Отстояла очередь.

– Ваша карточка заблокирована, – с сожалением объявила кассирша.

Рита почувствовала, как кровь отхлынула от лица и по позвоночнику прокатилась волна холода. – Не может быть! – удивилась она. – Я только что сняла сто долларов. Все было хорошо, и денег хватало…

Кассирша проверила еще раз, подняла усталый взгляд на девушку, улыбнулась и отрицательно покачала головой.

– Значит, только что заблокировали…


Крепко сжимая телефонную трубку, Рита возмущенно кричала:

«Это нечестно! Это гадко! А как же все твои разговоры о свободе выбора, о независимости мышления, о воспитании индивидуума?! Демагогия?! Зачем надо было врать и чему-то учить, если все равно все решают деньги. Хочешь, чтобы я такой стала? Хочешь, чтобы я любила и уважала тебя только за то, что ты властен давать или не давать?! Завтра, папа, я выйду замуж за богатого козла. Назло тебе выйду! И ты придешь ко мне, а я крикну: «Гоните вон этого старика. У него денег меньше чем у меня, а других причин терпеть его рядом – нет!» Переубеди меня, папа! Переубеди любовью! Но только не деньгами! Это гадко! Гадко! Гадко!.. Я не слушаю?.. Нельзя загонять в угол, а потом делать вид, что у человека есть выбор… Это не разговор равных, папа!.. Это разговор господина и раба!.. А ты меня?.. А ты меня?.. Не передумала!.. Да, права!.. Я выслушаю! Да! Разблокируешь карточку, я перезвоню, и у тебя будет полчаса, чтобы меня переубедить… Нет, сейчас слушать не хочу… Хочу говорить на равных… Да, если ты не трус… Как знаешь! Я не приду. Я буду здесь жить!.. Я хочу надеяться… Буду проверять каждые полчаса… Вот как!.. Я сказала!.. Все? Отлично!..»


Она не улетела вечером. Всю ночь просидела в зале ожидания, каждый час подходила к банкомату и все надеялась, что отец одумается. Под утро от отчаяния и накопившейся обиды заплакала. Соленые капли скользили по ее щекам и подбородку, оставляя тонкие серые полоски туши, а она отрешенно смотрела перед собой, сжимая в кулаке носовой платок.

– Вам нужна помощь? Что-то случилось? – спросила сначала женщина с большим чемоданом на колесиках, потом военный с красивой девочкой на руках, непоседливый мальчик, сновавший туда-сюда и размахивающий замусоленной шоколадкой.

– Все хорошо… все хорошо… – шмыгая носом, коротко отвечала она.

Люди с их расспросами нагоняли на Риту тоску. Ей казалось, что она растворяется в шуме аэропорта, топоте и шарканье чужих ног, многоголосом гаме чужих голосов. Ее как бы нет. Находиться здесь ей было неприятно, но вернуться в привычный мир было еще хуже.

«Пусть кричит, суетится, кашляет, пусть так. Только бы себя не слышать, – думала Рита. – А все эти люди… А они чем озабочены? О чем думают? О чем говорят? Что там крикнула та женщина? А та веселая девушка, чего она смеется? А тот неприятный старик, все время на меня смотрит – почему?»

Неопрятный, шумный старичок сидел напротив, метрах в десяти. Он пришел минуты две назад откуда-то из центра зала и подсел к двум молодым веселым людям. Ребята оглядывались и по очереди пили сок из пластиковой бутылки. Судя по их настроению, в сок каким-то образом попал спирт.

Старик показывал им медали. До Риты доносились слова:

– … лично Сталин! Лично Сталин вручил! Три немецких дота, в одном бою лично подорвал! Уважал меня Сталин. Жуков руку жал! За переправу на Днепре, вот этот орден, видишь!

– Да не нужен он мне! – отмахнулся один из парней. – Куда мне его цеплять?

– Десять тысяч не даешь, тогда дай пять! Вот медаль, гляди! Роту пулеметчиков ночью саперной лопатой зарубил. Такая медаль, знаешь, сколько стоит?!

– Да где написано, что зарубил? Тут написано: «Двадцать пять лет выслуги…» Это же не то, дед. У меня отец полковник, у него таких полшкафа. А это что такое?

ВДВ? А это что? Тут танки какие-то… – комментировал паренек, разглядывая медали. – Это же разные рода войск… Смотрю, ты везде послужить успел, – засмеялся молодой человек: – Ха-ха… Где спер, дед? Покажи место. Я тоже героем быть хочу.

– Дай хоть двести рублей, – жалобно канючил старик. – К однополчанину на могилу еду. На билет не хватает. Мы с Митяем под Пуховичами семерых полицаев штыками закололи. Двоих. Для тебя лично. Дай двести рублей…

– Ладно, если отстанешь, сто рублей за одного полицая заплатим, – сжалился над дедом один из приятелей. – И больше не проси, самим кушать нечего. Видишь, – показал на пластиковую бутылку, – лимонад без закуски дрынькаем.

Старик взял деньги, положил медали в карман и, прихрамывая, побрел к Рите.

– Я в сорок третьем, под Камышином, три поезда под откос пустил, – обратился он к пожилой даме, попавшейся на его пути.

Та с пониманием закивала. Он полез в карман.

– Вот эту медаль мне товарищ Рокоссовский вручил, когда я его из плена спас…

Рита больше старика не слушала, снова задумалась о своем. Ее дыхание стало порывистым, по щекам опять покатились слезы.

– … За Польшу! – крикнул старик совсем близко.

Рита подняла голову. Дед сел рядом на свободный стул и протянул ей горсть медалей.

– Вот там я ступню и потерял.

– Что?

– Немцы на островке укрепились. Комдив говорит, кто завтра вон к той ветке флаг привяжет, того к награде. Ну, я утра дожидаться не стал, подговорил дружка…

– Дедушка, я не куплю медаль, – остановила его Рита. – Мне не за что купить.

– К однополчанину хочу поехать, – объяснял старик. – Мы с ним под Москвой в сорок втором одной парой валенок спасались.

Девушка полезла в сумочку, достала кошелек.

– Я вам пятьдесят долларов дам. Мне все равно уже не помогут, а вам, может, как раз хватит. – Всхлипнув, протянула купюру.

– Ой! – обрадовался старик. – Американские деньги! Мы в сорок пятом тушенку американскую ели. Всю жизнь эти джорджики мне помогают.

– Да, – отвернувшись в сторону, выдохнула девушка.

– Мало, конечно, могла бы еще добавить, – сказал старик. – Жадные вы люди. С голоду сдохну, никто не поможет. Воевал-воевал… мятую бумажку с заморышем патлатым навоевал. Свиньи вы все, свиньи…

Рита не ожидала такой странной благодарности, удивленно взглянула на старика.

Он, не замечая ее возмущения, продолжил:

– За пятьдесят долларов, внучка, я б дальше Румынии не сунулся, а немец так бы в Берлине и жировал. Дай еще, не пожалей старому вояке.

– Нет больше.

– Чего так, богатый папочка денежек не дал? Без денег в самолеты не пускают.

– Правду говорю. У меня больше нет. Я вам последнее отдала.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация